Д/ф "Русские цари:правление Анны Иоанновны (1730–1740)" | Шутовство при дворе и интересные факты.

Итак, в 1730 году, неожиданно для всех (и для самой себя) Анна Ивановна стала самодержицей. Современники оставили о ней в основном неблагоприятные отзывы. Некрасивая, излишне полная, громогласная, с тяжелым и неприятным взглядом, эта 37-летняя женщина была подозрительна, мелочна и груба. Она прожила нелегкую жизнь.

Родилась Анна в 1693 году в царской семье и в 1696 году после смерти отца - царя Ивана V Алексеевича - поселилась с матерью, вдовствующей царицей Прасковьей Федоровной и сестрами Екатериной и Прасковьей в подмосковном дворце Измайлово. Здесь и прошло ее детство. В 1708 году оно неожиданно оборвалось. По указу Петра I семья царицы Прасковьи Федоровны переехала жить в Санкт-Петербург. Вскоре, в 1710 году Анну выдали замуж за Фридриха-Вильгельма - герцога соседнего с Россией государства Курляндии (на территории современной Латвии). Так Петр хотел упрочить позиции России в Прибалтике и породниться с одной из знаменитых династий Европы. Но молодожены прожили вместе всего 2 месяца - в начале 1711 года на пути в Курляндию герцог неожиданно умер.

Портрет царя Ивана V, Музеи Московского кремля

Тем не менее Петр I распорядился, чтобы Анна следовала в Митаву и поселилась там как вдова герцога. Как в случае с браком, так и в истории с переездом в чужое государство, никто не спрашивал Анну. Ее жизнь, как и жизнь всех других подданных Петра Великого, была подчинена одной цели - интересам государства. Вчерашняя московская царевна, ставшая герцогиней, была несчастна: бедна, зависима от воли царя, окружена враждебным курляндским дворянством. Приезжая в Россию, она тоже не находила покоя. Царица Прасковья не любила среднюю дочь и до самой своей смерти в 1723 году всячески ее тиранила.

Царица Прасковья Федоровна Saltikova, вдова Ивана V

Перемены в жизни Анны относятся к 1727 году, когда у нее появился фаворит - Эрнст-Иоганн Бирон, к которому она сильно привязалась и стала поручать ему государственные дела. Известно, что Анна не разбиралась в управлении страной. Для этого у нее не было необходимой подготовки - учили ее плохо, да и умом природа ее не наградила. Не было у Анны и желания заниматься государственными делами. Своим поведением и нравами она напоминала необразованную мелкопоместную помещицу, которая со скукой смотрит в окно, разбирает склоки дворни, женит своих приближенных, потешается над проделками своих шутов. Кривлянье шутов, среди которых встречалось немало знатных вельмож, составляло важную часть жизни императрицы, которая также любила содержать возле себя различных убогих, больных, лилипутов, гадалок и уродов. Такое времяпрепровождение не было особенно оригинально - так жили в Кремле ее мать, бабушка и другие родственники, которых всегда окружали приживалки, чесавшие им на ночь пятки, и бахарки-сказочницы.

Портрет герцога Курляндского Э. И. Бирона

Русские цари: Анна Иоанновна Годы правления: 1730 — 1740 гг.(СМОТРИМ ВИДЕО)

Императрица Анна Иоанновна. 1730-е годы.

Портрет Анны Иоанновны на шёлке. 1732 г

Анна была человеком переломной эпохи, когда старое в культуре сменялось новым, но еще долго соседствовало с ним. Поэтому наряду с традиционными шутами и приживалками при дворе Анны в специально построенном театре на тысячу мест ставились итальянские оперы и комедии. Слух и зрение придворных во время обедов и праздников услаждали оперные певцы и балерины. В историю русского искусства время Анны вошло датой основания в 1737 году первой балетной школы. При дворе была образована хоровая капелла, работал приглашенный из Италии композитор Франческо Арайя. Но более всего Анна, не в пример московским царевнам, увлекалась охотой, точнее стрельбой. Это было не просто увлечение, а глубокая страсть, которая не давала царице покоя. Она часто стреляла по летящим в небе воронам, уткам, била в цель в крытом манеже и в парках Петергофа.

Участвовала она и в грандиозных охотах, когда загонщики, охватив гигантское пространство леса, постепенно (нередко неделями) сужали его и гнали лесных обитателей на поляну. Посредине нее стоял специальный высокий экипаж - «ягт-ваген» - с вооруженной императрицей и ее гостями. И когда обезумевшие от ужаса звери: зайцы, лисицы, олени, волки, медведи, лоси - выбегали на поляну, предусмотрительно огороженную стеной из корабельной парусины, тогда начиналась омерзительная бойня. Только за лето 1738 года Анна лично застрелила 1024 животных, в том числе 374 зайцев и 608 уток. Сколько же всего зверей убила царица за 10 лет, даже трудно и представить!

Шутовство при дворе Анны Иоанновны

Валерий Якоби (1834-1902) Шуты при дворе императрицы Анны

(Композиция включает 26 фигур: собравшихся в спальне недомогающей императрицы Бирона (сидит у ее изголовья) и придворных стараются развеселить шуты, играющие в чехарду. Это М.А. Голицын (стоит согнувшись) и Н.Ф. Волконский (вскочил на него), А.М. Апраксин (растянулся на полу), шут Балакирев (возвышается над всеми), Педрилло (со скрипкой) и д"Акоста (с бичом). У кровати - графиня Бирон, за столом играют в карты статс-дама Н.Ф. Лопухина, ее фаворит граф Левенвольде и герцогиня Гессен-Гомбургская, позади них - граф Миних и князь Н. Трубецкой. Подле Бирона - его сын с биочм и начальник Тайной канцелярии А.И. Ушаков. Рядом сидят - будущая правительница Анна Леопольдовна, французский посол де Шатарди и лейб-медик Лесток. На полу, возле постели - карлица-шутиха калмычка Буженинова. В стороне у насеста с попугаями - поэт В.К. Тредиаковский. У входа - с негодованием взирает кабинет-министр А. Волынский)

О шутах Анны Иоанновны известно больше, чем о ее министрах. Особенно знаменит шут Иван Балакирев.

В 1735 году императрица писала московскому генерал-губернатору Салтыкову:
Семен Андреевич! Пошли кого нарочно князь Никиты Волконского в деревню… и вели роспросить людей… как он жил и с кем соседями знался, и как их принимал - спесиво или просто, также чем забавлялся, с собаками ль ездил или другую какую имел забаву… а когда дома, то каково жил, и чисто ли в хоромах у него было, не едал ли кочерыжек и не леживал ли на печи… Сколько у него рубах было и по скольку дней он нашивал рубаху.
Это письмо о новом придворном шуте князе Волконском. Поиск наиболее достойных кандидатов в придворные дураки был делом ответственным. Поэтому-то Анна и хотела знать, каков князь Волконский по нраву, чистоплотен ли, не портит ли в палатах воздух, чем увлекается в свободное от безделья время.
Не каждый кандидат мог попасть в придворные дураки и «дурки» (так называли шутих. - Е. А.). Не прошло и нескольких лет, как среди шутов двора Анны Иоанновны были самые лучшие, «отборные» дураки в России, подчас люди известные, титулованные. Сразу же отмечу, что княжеский или графский титул не открывал дороги в шуты. При этом ни сами шуты, ни окружающие, ни Анна Иоанновна не воспринимали назначения в шуты как оскорбление дворянской чести. Для всех было ясно, что шут, дурак, исполняет свою «должность», памятуя о ее четких границах. В правила этой должности-игры входили и известные обязанности, и известные права. Шут, действительно, мог сказать что-то нелицеприятное, но мог и пострадать, если выходил за рамки, установленные повелителем. И все же роль шута была весьма значительна, и оскорблять шута опасались…
В «штате» Анны было шесть шутов и около десятка лилипутов - «карлов».

Свадьба карликов в 1710 году.

Самым опытным был «самоедский король» Ян д’Акоста, которому некогда царь Петр I подарил пустынный песчаный островок в Финском заливе. Петр часто беседовал с шутом по богословским вопросам - ведь памятливый космополит, португальский еврей д’Акоста мог соревноваться в знании Священного Писания со всем Синодом. Упомянутый выше Волконский, вдовец, супруг той бедной Асечки, чей салон разгромил Меншиков, также стал полноправным шутом при дворе Анны.

У него были важные обязанности - он кормил любимую собачку императрицы Цитриньку и разыгрывал бесконечный шутовской спектакль - будто он по ошибке женился на князе Голицыне. С другим шутом, неаполитанцем Пьетро Миро (или в русской, более непристойной редакции «Педрилло») Анна обычно играла в подкидного дурака, он же держал банк в карточной игре. Исполнял он и разные специальные поручения императрицы: дважды ездил в Италию и нанимал там для государыни певцов, покупал ткани, драгоценности, да и сам приторговывал бархатом. Граф Алексей Петрович Апраксин был из знатной, царской семьи, племянник генерал-адмирала Ф. М. Апраксина и царицы Марфы Матвеевны. Этот шут был проказником по призванию. О нем говорил Никита Панин, что это «несносный был шут, обижал всегда других и за то часто бит бывал». Возможно, за ревностное исполнение своих обязанностей он получал от государыни богатые пожалования.

Жизнь и судьба еще одного вельможного шута - князя Михаила Голицына - весьма трагичны. Он был внуком князя Василия Васильевича Голицына - первого сановника царевны Софьи, жил с дедом в ссылке, потом был записан в солдаты. В 1729 году он уехал за границу. В Италии Голицын перешел в католицизм, женился на простолюдинке-итальянке и потом с ней и ребенком, родившимся в этом браке, вернулся в Россию. Свою новую веру и брак с иностранкой Голицын тщательно скрывал. Но потом все открылось, и в наказание за отступничество Голицына взяли в шуты. Все могло случиться иначе, и Голицын попал бы, в лучшем случае, в монастырь.
Однако до императрицы Анны дошли сведения о необычайной глупости Голицына. Она приказала привезти его в Петербург и взять ко двору. Следы же его несчастной жены-итальянки теряются в Тайной канцелярии. Муж же ее благополучно жил при дворе и получил прозвище Квасник, потому что ему поручили подносить государыне квас. Именно этого Квасника и решила шутовски женить Анна Иоанновна в знаменитом Ледяном доме, построенном весной 1740 года на Неве…

Иван Иванович Лажечников "Ледяной дом" Исторический роман (читать онлайн)

Ледяной дом - Валерий Иванович ЯКОБИ (1833-1902)

Действующие лица: Шут Иван Балакирев

Но все-таки главным шутом императрицы Анны был единодушно признан Иван Емельянович Балакирев. Столбовой дворянин, ловкий и умный, он чем-то приглянулся при дворе и был зачислен в придворный штат. Балакирев сильно пострадал в конце царствования Петра I, оказавшись втянутым в дело фаворита царицы Екатерины Виллима Монса. Он якобы работал у любовников «почтальоном», перенося записочки, что вполне возможно для добровольного шута. За связь с Монсом Балакирев получил 60 ударов палками и был сослан на каторгу. Подобные обстоятельства, как известно, мало способствуют юмористическому взгляду на мир. К счастью для Балакирева, Петр вскоре умер, Екатерина I вызволила с каторги верного слугу, а при Анне Иоанновне отставной прапорщик Балакирев стал шутом. Тут-то он и прослыл большим остроумцем и прекрасным актером.
Всякое профессиональное шутовство - всегда представление, спектакль. Анна и ее окружение были большими охотниками до шутовских спектаклей, «пьес» шутов. Конечно, за этим стояло древнее восприятие шутовства как дурацкой, вывернутой наизнанку традиционной жизни, шутовское воспроизведение которой и смешило зрителей до колик, но было порой непонятно иностранцу, человеку другой культуры. Каждый шут имел в «спектакле» свою, затверженную роль. Но шутки-интермедии Балакирева, густо замешанные на непристойностях, были особенно смешны, они тянулись порой годами. При дворе долго разыгрывался карточный «спектакль» Балакирева - в придворной карточной игре он стал проигрывать лошадь. О том, что Балакирев проиграл уже половину скакуна, Анна написала в Москву и просила высших чиновников помочь несчастному отыграть животное. В шутовские «спектакли» Балакирева втягивались не только придворные и высшие чины, но и иерархи церкви. Раз Балакирев стал публично жаловаться на свою жену, которая отказывала ему в постели. Этот «казус» стал предметом долгих шутовских разбирательств, а потом Синод на своем заседании принял решение о «вступлении в брачное соитие по-прежнему» Балакирева со своей супругой. Пикантность всей ситуации придавал известный всем факт сожительства Бирона с Анной. Почти так же открыто, как при дворе обсуждали беды Балакирева, в обществе говорили, что Бирон с Анной живут как-то уж очень скучно, «по-немецки, чиновно», и это вызывало насмешку.

Смех, который вызывали проделки одного шута, всегда огорчал других. Периодически вспыхивали непристойные распри и драки шутов, и весь двор катался со смеху, вспоминая «сражения» этой «войны»… А между тем распри шутов бывали нешуточные. Борьба за милость государыни тут шла с не меньшим напряжением, чем в среде придворных и чиновников: с кляузами, подлостями и даже мордобоем. А это и было смешно… Свары и драки шутов особенно веселили государыню. Но следует знать, что смешить - грязная работа и довольно мерзкое зрелище. Если бы нам довелось увидеть шутки Балакирева и ему подобных, то ничего кроме отвращения к этому похабному представлению, замешенному на вульгарных шутках о проявлениях «низа», мы бы не испытали. Люди же прошлого иначе относились к непристойным словам и грубым выходкам шутов. Психологическая природа шутовства состояла в том, что шут, говоря непристойности, обнажая душу и тело, давал выход психической энергии зрителей, которую держали под спудом строгие, ханжеские нормы тогдашней морали. Как пишет историк Иван Забелин, «на то и существовал в доме дурак, чтобы олицетворять дурацкие, а в сущности, вольные движения жизни». Императрица Анна была ханжой, блюстительницей общественной морали, но при этом состояла в незаконной связи с женатым Бироном. Отношения эти осуждались верой, законом и народом. Об этом государыня отлично знала из донесений Тайной канцелярии. Поэтому не исключено, что шуты с их непристойностями и скабрезностями, обнажением «низа» позволяли императрице снимать неосознанное напряжение, расслабляться. Не смешно было только самому Балакиреву. Это была его работа, служба, тяжелая и порой опасная. Поэтому, когда в 1740 году умерла императрица Анна, Балакирев выпросился в свою рязанскую деревню и провел там, в тиши и покое, остаток жизни - 20 лет. Свое Балакирев уже отшутил.
Заметным событием анненской эпохи стало строительство в феврале 1740 года на льду Невы Ледяного дворца. Делалось это к шутовской свадьбе князя Михаила Голицына по кличке Квасник с калмычкой Авдотьей Бужениновой.

Возле дворца стояли ледяные кусты с ледяными ветками, на которых сидели ледяные птицы. Ледяной слон в натуральную величину трубил, как живой, и выбрасывал по ночам из хобота горящую нефть. Еще больше потрясал сам дом: через окна, застекленные тончайшими льдинками, виднелась мебель, посуда, лежащие на столах предметы, даже игральные карты. И все это было сделано изо льда, выкрашенного в естественные для каждого предмета цвета! В ледяной спальне стояла «уютная» ледяная постель.

После долгих церемоний, более похожих на издевательства, в спальню привезли в клетке, как зверей, молодоженов. Здесь они под охраной солдат провели целую ночь так, что от холода зуб на зуб не попадал. Зато царица и ее придворные были очень довольны ледовым праздником.

Легенды и слухи: Царь-колокол

При Анне, в 1735 году, для колокольни Ивана Великого в Кремле был отлит знаменитый Царь-колокол, как его называли в документах - «Успенский Большой колокол». Эту работу доверили литейщику Ивану Маторину. Прежний колокол, отлитый в 1654 году, упал и разбился во время пожара 1701 года при царе Алексее Михайловиче. Его грандиозные обломки (весил он 8 тыс. пудов), лежавшие с тех пор у подножья колокольни, привлекали всеобщее внимание. Императрица Анна в 1731 году решила в память о своем царственном деде отлить новый, еще больший колокол весом в 9 тыс. пудов. Были изготовлены чертежи, на поверхности колокола предстояло изобразить «образы и персоны» Анны Иоанновны и Алексея Михайловича. С осени 1734 года началась отливка, точнее, растопка меди в специальных печах-домнах. Двое суток непрерывно горели печи, но вдруг на третий день часть меди прорвалась и ушла под печь. Маторин, чтобы восполнить потерю, начал бросать в печь старые колокола, олово, старые медные деньги. Однако растопленная медь вновь вырвалась из печей, загорелись окружающие печь сооружения. Пожар с трудом погасили, а отливка колокола закончилась полной неудачей. Вскоре от огорчения Маторин умер, а его дело продолжил сын Михаил, бывший при отце помощником. 25 ноября 1735 года колокол был отлит. Мы не знаем, когда колокол получил привычное теперь название «Царь-колокол», но другого такого медного монстра нет нигде в мире. Он весит даже больше, чем хотела императрица Анна - 12 327 пудов. После отливки колокол так и остался стоять в глубокой яме, потому что поднять его никак не удавалось. Только через сотню лет, в 1836 году, да и то со второго раза, этого гиганта за 42 минуты и 33 секунды сумел вытащить из ямы великий инженер и архитектор Огюст Монферран, создатель Александровского столпа и Исаакиевского собора. Возможно, колокол подняли бы и раньше, да в этом не было острой необходимости - он был давным-давно никому не нужен. Дело в том, что через год после отливки колокола, 29 мая 1737 года, в Кремле начался cтрашный пожар. Он охватил деревянное сооружение над ямой, в которой стоял колокол. Пожарные тушили огонь, заливая его водой. К этому времени колокол раскалился, и как только вода попала на него, он лопнул. Так никогда и не загудел самый большой колокол в мире…

5 (16) октября 1740 года Анна Иоанновна села обедать с Бироном. Вдруг ей стало дурно, она упала без чувств. Болезнь признали опасной. Среди высших сановников начались совещания. Вопрос о престолонаследии был давно решён, своим преемником императрица назвала двухмесячного ребёнка, Иоанна Антоновича. Оставалось решить, кто будет регентом до его совершеннолетия, и Бирон смог собрать голоса в свою пользу.

16 (27) октября с больной императрицей сделался припадок, предвещавший скорую кончину. Анна Иоанновна приказала позвать Остермана и Бирона. В их присутствии она подписала обе бумаги — о наследстве после неё Иоанна Антоновича и о регентстве Бирона.

В 9 часов вечера 17 (28) октября 1740 года Анна Иоанновна скончалась на 48-м году жизни. Врачи причиной смерти объявили подагру в соединении с мочекаменной болезнью. Похоронили её в Петропавловском соборе в Петербурге.

Петропавловский собор и Великокняжеская усыпальница.

Годы правления:1730-1740

Из биографии

• Анна Иоанновна была племянницей Петра 1, дочерью его сводного брата Ивана 5.
• На трон была приглашена из Митавы, где жила до этого, став к тому времени вдовой герцога курляндского, прожив в Курляндии 19 лет.
• Туповатая, ленивая, малообразованная, она имела жестокий и своенравный характер
• На трон её пригласили «верховники» по инициативе Д.Голицына и В.Долгорукова, стремясь ограничить её власть.
• Подписала «Кондиции», цель которых — ограничение власти императора в пользу Верховного тайна совета. Условия «Кондиций»: императрица не могла принимать законы, объявлять войну, заключать мир, вводить новые налоги, производить в чины выше полковника, жаловать вотчины, выходить замуж, назначать наследника престола. Однако при поддержке гвардии и дворянства(А.Остермана, П.Ягужинского и др), Анна Иоанновна разорвала «Кондиции», снова власть императора стала неограниченной.
• Время правления Анны Иоанновны получило название «бироновщины», по имени её фаворита — Бирона. Суть бироновщины : засилье иностранцев в высших органах власти – немцев: А.Остерман- глава правительства, Ф. Миних- фельдмаршал армии, Э. Бирон- фаворит и фактический правитель страны; казнокрадство, разгул властей, распущенность нравов, неуважение к русским традициям

• Занималась политикой Анна Иоанновна мало, в основном за неё это делали её приближённые. Но вот отдыхать, веселиться она любила. Расходы на её развлечения были огромных размеров. Любила она и роскошь.
• Любила себя окружать шутами и клоунами, часто эту роль играли видные вельможи – князья М.Голицын и Н.Волконский, граф А. Апраксин
• Она устроила свадьбу своего 50-летнего шута Голицына и уродливой калмычки Бужениновой (фамилию получила в честь любимого блюда императрицы). Для этого был построен настоящий Ледовый дом, где и замёрзли новобрачные.
• Пред смертью своим наследником объявила Ивана 6(сына её племянницы –Анны Леопольдовны) при регентстве Бирона.

Исторический портрет Анны Иоанновны

Направления деятельности

1.Внутренняяя политика

Направления деятельности	Результаты
Совершенствование системы государственного управления и укрепление власти императора.	1730- были разорваны «Кондиции», что означало возврат к неограниченной монархии.1731-замена Верховного тайного совета Кабинетом министров(А.Остерман,Г. Головкин, А.Черкасский) Возвращение роли Сената Восстановление Тайной канцелярии- сыска за выступающими против её правления. В провинциях создана полиция.
Проведение продворянской политики	1731- отмена указа о единонаследии.Сокращение службы дворян до 25 лет. 1731- все земли помещиков стали наследственной собственностью.
Дальнейшее закрепощение крестьян	Было разрешено покупать предпринимателям крестьян без земли1736- навечное прикрепление работников и их семей к заводам. Помещики получили право сами выбирать наказание для своих крепостных
Проведение военной реформы	Создание Конного и Измайловского полков, значительная их часть – иностранцы.1732- открыт Сухопутный шляхетский кадескый корпус для обучения дворян.
Дальнейшее развитие экономики страны.	Значительное увеличение экспортаУвеличение продукции металлургии -1730- начало железных и медных разработок на Енисее. 1731- принят новый льготный таможенный тариф, что способствовало развитию торговли. 1735-1738- строительство новых железоделательных заводов на Урале.
Дальнейшее развитие культуры	Продолжилось возведение ансамбля Московского Кремля.Деятельность В.Татищева- первого русского историографа. Это время расцвета поэзии В.Тредиаковского 1738- основана балетная школа 1733-1743- вторая камчатская экспедиция В.Беринга.

2. Внешняя политика

ИТОГИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

• Анна Иоанновна укрепляла неограниченную власть монарха.
• В период правления Анны Иоанновны значительных положительных изменений в стране не произошло. Засилье иностранцев, стремление их получать личную выгоду не привели к заметному росту экономики, хотя определённые успехи были – в торговле, промышленности.
• Проведение продворянской политики повысило значимость дворян в стране, императрица опиралась на их поддержку в своей деятельности.
• Произошло дальнейшее ухудшение положения крестьян.
• Во внешней политике были положительные тенденции(укрепление торговых отношений со странами Запада, улучшение отношений с Польшей, приобретение ряда крепостей на юге). Однако выхода к Чёрному морю её добиться не удалось.
• В целом правление Анны Иоанновны вошло в историю как мрачное десятилетие, бироновщина, с засильем иностранцев, казнокрадством, неуважением к стране и народу, которым правила эта императрица.

Данный материал можно использовать при написании исторического сочинения(задание № 25)

О конкретных личностях, сыгравших важную роль в том или ином событии, можно прочитать .

О роли во внешней и внутренней политике можно прочитать здесь.

Анна Иоанновна, императрица Всероссийская (1730 - 1740) , средняя дочь царя Иоанна Алексеевича и Прасковьи Феодоровны, рожденной Салтыковой. Родилась в Москве 28 января 1693 года, умерла в Санкт-Петербурге 17 октября 1740 года.

Детство и молодость Анны Иоановны , оставшейся после смерти отца трех лет от роду, протекли под двумя противоположными влияниями: тяготением к старинным московским порядкам со стороны матери и необходимостью прилаживаться к новым порядкам, из угождения дяде, . До пятнадцатилетнего возраста Анна прожила в подмосковном селе Измайлове с матерью и сестрами, царевнами Екатериной и Прасковьей, окруженная множеством богомольцев, юродивых, гадальщиц, калек, уродов и странников, находивших постоянный приют при дворе царицы Прасковьи. Только во время приездов царя в село Измайлово всех этих приживалок и приживальщиков прятали в дальние чуланы, так как царь сильно их недолюбливал.

Обучали царевен русскому языку, истории, географии и каллиграфии. Петр желал, чтобы они знали иностранные языки и танцы, а потому к ним был приставлен в качестве гувернера и учителя немецкого языка Остерман, а в 1703 году для преподавания французского языка и танцев приглашен француз Рамбурх. Остерман (старший брат знаменитого впоследствии вице-канцлера) оказался человеком бездарным, да и Рамбурх не отличался, по-видимому, педагогическими способностями; успехи царевен в обоих языках и даже в танцах были невелики.

В 1708 году царица Прасковья и ее дочери переехали из Измайлова в Санкт-Петербург, привольная деревенская жизнь сменилась ассамблеями и театральными зрелищами, в которых надлежало появляться уже не в телогреях и парчовых сарафанах, а в фижмах и робронах. В июле 1710 года началось сватовство А., а 31 октября того же года она была обвенчана с племянником прусского короля, герцогом курляндским Фридрихом-Вильгельмом, таким же юным, как она: и жениху и невесте было по семнадцати лет. Брак этот был заключен, помимо желания Анны, вследствие политических соображений царя, считавшего полезным вступить в союз с Курляндией.

По случаю бракосочетания Анны пиры и торжества в Петербурге продолжались два месяца, причем, по обычаю Петра, не соблюдалось умеренности ни в еде, ни особенно в винопитии. Вследствие таких излишеств новобрачный заболел, затем, выздоровев, простудился, но, не обратив внимания на простуду, выехал вместе с новобрачной Анной из Петербурга в Митаву 9 января 1711 года и в тот же день скончался на мызе Дудергоф. Несмотря на смерть герцога, семнадцатилетняя вдова должна была, согласно воле Петра, поселиться в Митаве и окружить себя немцами; он предполагал водворить там и царицу Прасковью Феодоровну с царевнами Екатериной и Прасковьей, но это не состоялось. Впоследствии Анна гостила иногда у матери, то в Петербурге, то в Измайлове, но Петр и тут распоряжался самовластно: находя нужным ее пребывание в Курляндии, он написал, например, из Москвы 26 февраля 1718 года Меншикову, чтобы тот немедленно отправил Анну из Петербурга. Гофмейстером при дворе Анны и управляющим ее имениями был Петр Михайлович Бестужев, к которому она сильно расположилась.Прасковья Феодоровна письменно обратилась к царю с просьбой сменить его, так как он "весьма несносен" . Царь не внял, однако, этой просьбе, считая Бестужева способным добиться от курляндского сейма выдела А. вдовьей части из герцогских имений. Из политических соображений царь не раз входил в переговоры с иностранными принцами относительно нового супружества А., но переговоры ни к чему не приводили, и А. по-прежнему оставалась без всяких материальных средств, в полной зависимости от строгого дяди. Она должна была, вместе с тем, переносить письменные и устные выговоры матери, любившей ее менее остальных дочерей и желавшей изменить некоторые не нравившиеся ей порядки при курляндском дворе.

В 1718 - 1719 годах царь послал в Митаву состоять при герцогине А. дядю ее, Василия Феодоровича Салтыкова, человека грубого и даже жестокого; своими выходками он доводил ее иногда до слез. Письма А. не только к Петру, к его жене Екатерине Алексеевне и к цесаревне Елизавете Петровне, но даже к некоторым царедворцам, как, например, к князю Меншикову и вице-канцлеру Остерману, были наполнены жалобами на судьбу, на безденежье, и писаны заискивающим, униженным тоном. То же продолжалось и при и Петре II. В 1726 году в Курляндии возник вопрос об избрании в герцоги Морица, графа Саксонского (незаконного сына польского короля Августа II), при условии женитьбы его на А.; но выполнению этого плана, на который охотно согласилась бы А., помешал князь Меншиков, сам добивавшийся курляндской герцогской короны. Последняя надежда А. на замужество была разрушена, и она стала все более и более обращать внимание на одного из своих придворных, камер-юнкера Эрнеста-Иоганна Бирона.

Неожиданная смерть отрока-императора Петра II, последовавшая 19 января 1730 года, совершенно изменила судьбу А. Из обездоленной вдовицы, не имеющей права распорядиться даже в своем маленьком государстве, она сделалась императрицей всероссийской. В заседании Верховного Тайного Совета, в день кончины Петра II, князья Голицыны и Долгорукие высказались против тех наследников, которые могли бы занять русский престол по "тестаменту" Екатерины I. Наследники эти были: внук Петра Великого, двухлетний сын умершей в 1728 году голштинской герцогини Анны Петровны, Петр-Ульрих, и вторая дочь Петра Великого, цесаревна . В случае выбора малолетнего Петра-Ульриха можно было опасаться вмешательства в дела России отца его, голштинского герцога Фридриха-Карла, а Елизавете Петровне не сочувствовали многие из "верховников" из-за ее легкомысленного образа жизни. Кроме этих двух наследников, были еще четыре особы царского дома: первая жена Петра Великого, Евдокия Феодоровна Лопухина, и три дочери царя Иоанна Алексеевича. Остановились на средней из дочерей, курляндской герцогине А., рассчитывая, между прочим, на ее обездоленное положение в Митаве. Ее предложил самый влиятельный член Верховного Тайного Совета, князь Дмитрий Михайлович Голицын, уверенный, что А., из желания царствовать, согласится на некоторые "кондиции", ограничивающие ее самодержавную власть. "Кондиции" эти решено было отправить А. в Митаву с тремя депутатами от Верховного Тайного Совета, сената и генералитета. В депутацию были избраны: уже прежде известный А. князь Василий Лукьянович Долгорукий, брат князя Дмитрия Михайловича Голицына, сенатор князь Михаил Михайлович младший Голицын и генерал Леонтьев. Они должны были вручить А. письмо от Верховного Тайного Совета и получили от него инструкцию с наставлениями, как действовать в Митаве. Раньше этой официальной депутации прибыл к А. гонец с уведомлением от Рейнгольда Левенвольде, что вовсе не весь народ желает ограничения ее самодержавия. В тот же день, позднее, приехал посланный Ягужинским Сумароков, со словесным от него советом А. не верить всему, что станут ей представлять депутаты Верховного Тайного Совета.

Архиепископ новгородский Феофан Прокопович, будучи убежденным сторонником неограниченного самодержавия, тоже поторопился отправить гонца к А. Несмотря на эти предупреждения, новая императрица подписала 25 января 1730 года "кондиции" и затем отбыла из Митавы в Москву. "Кондиции" состояли из восьми пунктов и так определяли власть императрицы: она должна была заботиться о сохранении и распространении в русском государстве православной христианской веры; обещала не вступать в супружество и не назначать наследника престола ни при жизни, ни по духовному завещанию; без согласия Верховного Тайного Совета, который она обязывалась сохранить в составе 8 членов, она не имела права объявлять войны и заключать мир, облагать подданных новыми податями, производить в чины служащих как в военной, так и в гражданской службе, выше полковника и VI ранга, раздавать придворные должности, производить государственные расходы, жаловать вотчины и деревни.

Кроме того, "шляхетство" (дворяне) только по суду могло быть подвергаемо лишению чести и имущества, а за важные преступления - смертной казни. "Кондиции" эти составляли лишь черновой набросок политического проекта князя Д. М. Голицына, примером для которого послужило стремление шведской аристократии в 1719 - 1720 годах, при воцарении в Швеции Ульрики-Элеоноры, усилить власть государственного совета, возвратив ему то значение, какое он имел в XVII веке при Христине, Карле X и в первые годы правления Карла XI. Но как сейм в Швеции восстал тогда против аристократии и подчинил своему контролю шведский государственный совет, так и русское среднее шляхетство одержало победу над "верховниками" вообще и князем Д. М. Голицыным в частности. Князь Голицын слишком самонадеянно взялся за начертание в своем проекте нового государственного строя, не предполагая, что может встретить противодействие со стороны шляхетства, так как он создавал свой проект в интересах, главным образом, "родословных людей" , т. е. высшего шляхетского слоя. В ожидании назначенного на 19 января 1730 года бракосочетании юного императора с княжной Екатериной Алексеевной Долгорукой, в Москву съехалось к этому дню провинциальное шляхетство и собрались армейские полки, с их генералами, штаб- и обер-офицерами. Разные события последнего времени, как, например, падение всемогущего Меншикова и чрезмерное возвышение Долгоруких, а также усиление власти Верховного Тайного Совета - все это обсуждалось в разных кружках генералитета и шляхетства.

Избрание Анны Иоановны возбудило сначала сильное удивление, главным образом, в дипломатических кругах, где она была мало известна. Когда узнали о ее бедственном положении в Курляндии, удивление сменилось общим удовольствием: все кружки, все отдельные лица стали связывать с ее избранием свое благополучие. "Родословные люди" рассчитывали, предложив ей иные "пункты", чем намеченные "верховниками" , получить преобладающее политическое значение; среднее шляхетство надеялось приобрести для себя льготы; некоторые лица из высшего духовенства мечтали о восстановлении при А. патриаршества. При общем возбуждении умов в среде генералитета и шляхетства возникал целый ряд иных политических проектов. Их дошло до нас 12, и под ними находится более 1100 подписей. Из этих проектов 8 были поданы в Верховный Тайный Совет, а остальные 4 не получили официального движения. Все 12 проектов ставят вопрос об организации высших государственных учреждений, но не в той форме, как того желали "верховники"; они стремятся к участию в государственном управлении "шляхетства" , с преобладанием старинной московской знати; некоторые из них с этой целью вводят в Верховный Тайный Совет представителей всех старейших, так называемых "родословных" русских "фамилий" ; другие же уничтожают Верховный Тайный Совет и взамен его ставят сенат с участием таких же представителей. Затем все проекты говорят о разных льготах для шляхетства, например, о большем распространении образования, о сокращении срока обязательной военной службы, об уничтожении закона Петра Великого, установившего единонаследие, о баллотировке в шляхетских собраниях кандидатов на главнейшие должности в центральных и областных учреждениях и в полках.

С 10 до 15 февраля А. прожила в селе Всесвятском, под Москвой, желая, чтобы погребение Петра II совершилось в ее отсутствие. 15 февраля произошел торжественный въезд императрицы в Москву, а 20 и 21 февраля высшие сановники, шляхетство и все жители Москвы приносили ей присягу на основании "кондиций" ; в провинции были тоже отправлены присяжные листы. Так как число сторонников самодержавия А. значительно увеличилось, и к ним присоединились даже многие из подписавших разные шляхетские планы и проекты, то они решили обратиться к А. с челобитной о "восприятии самодержавия" , но сразу они не решились этого сделать, так как "верховники" шли на компромисс с поданными им шляхетскими проектами. 25 февраля шляхетство, с князем А. М. Черкасским во главе, явилось к императрице и подало ей "челобитную" о том, чтобы все шляхетские проекты были рассмотрены выборными от шляхетства, которые и должны "сочинить форму правления государственного" и поднести ее на утверждение императрице. А. написала на прошении "учинить по сему" . Шляхетство ушло совещаться, а оставшиеся перед императрицей гвардейские офицеры подняли шум и стали кричать, что не следует предписывать государыне законы, и что она должна быть такою же самодержицей, как были ее предки. Затем, предводимые фельдмаршалом князем И. Ю. Трубецким, они подали челобитную, составленную и прочитанную гвардейским офицером, князем А. Д. Кантемиром, о восприятии самодержавия. Выслушав ее, А. надорвала "кондиции" и объявила себя самодержавной императрицей, вследствие чего 28 февраля со всех была взята новая присяга.

Иллюстрация. Анна Иоанновна разрывает «Кондиции» (Соглашения), сохраняя за собой неограниченную власть и самодержавную Россию

Во исполнение желания, выраженного в челобитной и во многих шляхетских проектах, А. уже 4 марта уничтожила Верховный Тайный Совет и восстановила Правительствующий Сенат в том виде, в каком он существовал при Петре Великом.

По плану Миниха Сенат был разделен на пять департаментов: дел, касающихся духовенства, военных, финансов, юстиции, промышленности и торговли.

28 апреля 1730 года произошла в Москве торжественная коронация императрицы. Не будучи подготовлена к той роли, какая ей выпала на долю в зрелом возрасте, А. стала вдали от забот правления. За нее думали и работали другие. Внешняя политика во все время ее царствования находилась в ведении А. И. Остермана; делами церковными руководил Феофан Прокопович; русские войска побеждали благодаря военным талантам Миниха и Ласси; во главе внутреннего управления сначала стоял тоже Остерман, а потом Бирон. О развитии промышленности и торговли старались, хотя и не могли действовать совершенно самостоятельно: Александр Львович Нарышкин, знаменитый дипломат эпохи Петра Великого - барон П. П. Шафиров, кабинет-министр А. П. Волынский и президент коммерц-коллегии граф Платон Иванович Мусин-Пушкин. По отзывам всех современников, А. обладала здравым умом; некоторые находили, что сердце ее не было лишено чувствительности; но с самого детства ни ум, ни сердце ее не получили надлежащего направления. При внешнем благочестии, она проявляла не только грубость нравов и суровость, но даже жестокость. Было бы несправедливо приписывать исключительно влиянию Бирона все гонения, ссылки, пытки и мучительные казни, совершившиеся в ее царствование: они обусловливаются и личными свойствами А. В конце 1731 года императрица переехала из Москвы в Петербург, и с этого времени начался иноземный склад ее правительства с Бироном во главе.

Суриков. "Анна Иоановна на охоте"

С внешней стороны могло казаться, что правительство А. продолжает идти по стопам Петра Великого, но на самом деле было не так. Остерман и Миних, бывшие при Петре Великом лишь исполнителями его предначертаний, стали полновластными распорядителями и весьма часто шли вразрез с основными принципами реформ первого императора. Ученики Петра Великого, преданные ему русские люди, как Татищев, Неплюев, князь Кантемир, А. П. Волынский, следовали его заветам, но встречали на своем пути препятствия, иногда непреодолимые, и подвергались гонениям со стороны немцев-правителей. В делах внутреннего центрального управления коллегиальный принцип Петра Великого стал постепенно вытесняться принципом бюрократического и единоличного управления, проводником которого был Остерман. По его мысли учрежден в 1731 году Кабинет министров, "для лучшего и порядочнейшего отправления всех государственных дел, подлежащих рассмотрению императрицы" . Кабинет был поставлен выше сената. Кроме существовавших уже коллегий, возник целый ряд отдельных канцелярий, контор и экспедиций, а в Москве учреждено два приказа для окончания не решенных дел: судный - по делам гражданским и розыскной - по делам уголовным.

В том же 1731 году возник Сибирский приказ, а в 1733 году расширена деятельность Доимочного приказа, первоначально учрежденного еще Верховным Тайным Советом в 1727 году. Одним из крупных недостатков русской государственности было отсутствие систематического законодательного Уложения. Правительственные комиссии, учреждавшиеся при Петре Великом и его преемниках для составления нового Уложения, ничего не сделали, а потому указом 1 июня 1730 года было повелено "начатое Уложение немедленно оканчивать и определить к тому добрых и знающих в делах людей, по рассмотрению сената, выбрав из шляхетства и духовных и купечества" . Надежды, возложенные на депутатов, не оправдались; выборные от шляхетства съезжались вяло, и сенат, убедившись, что депутаты не могут принести никакой пользы, определил указом 10 декабря 1730 года отпустить их домой, а работу над Уложением поручить особой комиссии знающих людей. Однако работы этой бюрократической комиссии туго подвигались вперед.

Уложение царя Алексея Михайловича, продолжая оставаться единственным судебным кодексом, было выпущено новым изданием. В синоде неограниченно властвовал первенствующий его член, Феофан Прокопович, этот поистине "верховник" в духовном ведомстве, который, искусно освобождаясь от своих недругов архиереев, сочленов по синоду, направлял деятельность "духовного коллегиума" на путь, начертанный им же в "Духовном регламенте". Манифестом от 17 марта 1730 года синоду предписывалось от имени императрицы стараться о соблюдении православными христианами закона Божия и церковных преданий, о возобновлении храмов и странноприимных домов, об учреждении духовных училищ, об исправлении установленных церковных треб, церемоний и молений.

С 1730 по 1736 год были привлечены к розыску, расстрижены и сосланы в заточение шесть архиереев, состоявших в недружелюбных отношениях с Феофаном Прокоповичем; после 1736 года той же участи подверглось еще трое архиереев. Официально большинство из них было обвиняемо или в приведении к присяге от имени Верховного Тайного Совета, или в "небытии" у второй присяги. По инициативе того же Феофана Прокоповича и благодаря заботам епархиальных архиереев из южноруссов заведены славяно-латинские школы, названные семинариями. Но учение в этих семинариях шло плохо, и учеников чуть не силой надо было загонять в школы.

Положение белого духовенства было весьма тяжелое: за "небытие у присяги" при воцарении А. или за позднее ее принесение священники, дьяконы и дьячки привлекались в Тайную канцелярию, где их били плетьми и брали в рекруты; детей их, кроме обучавшихся в духовных школах, записывали в подушный оклад. К 1740 году оказалось 600 церквей без причтов. Одновременно с притеснениями белого духовенства и подозрением монахов в суеверии и ересях правительство заботилось о распространении православия среди восточных, преимущественно поволжских, инородцев, а также об искоренении раскола старообрядства. Особенно успешной была миссионерская деятельность двух казанских архиепископов из южноруссов: Иллариона Рогалевского (1732 - 1735) и Луки Канашевича (1738 - 1753), а также архимандрита Богородицкого Свияжского монастыря Дмитрия Сеченова, впоследствии известного митрополита новгородского. Что касается раскола старообрядства, то меры, которые принимались против него, достигали обратных результатов, и раскол все более и более усиливался.

В 1730-х годах, по мысли некоторых шляхетских проектов, были дарованы разные льготы шляхетству. Так, 25 октября 1730 года последовал указ, по которому населенные имения дозволялось покупать исключительно только шляхетству, которому было разрешено переселять крестьян из одного имения в другое; различие между вотчиной и поместьем, получившими общее название "недвижимых имений" , было окончательно сглажено.

17 марта 1731 года отменен закон Петра Великого о единонаследии и восстановлены законы о наследовании по Уложению царя Алексея Михайловича. 29 июля 1731 г. был учрежден в С.-Петербурге Шляхетный кадетский корпус для образования дворян и для подготовления их не только к военной, но и к гражданской службе. Указами 1736 - 1737 годов дворянам было предоставлено получать образование дома, с обязательством периодически являться на смотры и подвергаться экзаменам.

В 1733 году, для облегчения кредита, главным образом шляхетству, разрешено выдавать из монетной конторы ссуды под залог золота и серебра, сроком на три года, из 8% годовых. В 1736 году в Кабинет министров поступило представление от неизвестного лица (по-видимому, от А. П. Волынского) о необходимости дворянам хозяйничать в своих имениях, которые запустели вследствие обязательной и продолжительной их военной службы. В представлении предлагалось удвоить число обер-офицеров и, разделив их на две очереди, отпускать попеременно одну из них, без жалованья, домой для хозяйства в имениях. Вследствие этого представления

31 декабря 1736 года был издан Высочайший указ о праве дворян выходить с отставку через 25 лет; но явилось столько желающих воспользоваться этим правом, что в августе 1740 года закон был отменен. Все льготы, дарованные шляхетству, не упрочили, однако, за ним того положения, которого оно добивалось в 1730 году. Уничтожение закона о единонаследии повлекло за собой раздробление имений; дворяне стали искать спасения в крепостном праве, думая посредством его развития удержать выдающееся положение в обществе и государстве.

Положение крестьянства в царствование А. было очень тяжело. В 1734 году Россию постиг голод, а в 1737 году были во многих местах страшные пожары; вследствие этого цены на все жизненные припасы и на строительные материалы вздорожали, и в селах и деревнях было настоящее бедствие. Подати и недоимки вымогались жестоким образом, часто посредством "правежа" ; наборы в рекруты были ежегодные. Правительство считало вредным учить простой народ грамоте, так как ученье может отвлечь его от черных работ (указ 12 декабря 1735 года). Однако указом 29 октября того же года было предписано устройство школ для детей фабричных рабочих.

Торговля рожью и мукой всецело зависела от степени урожая и была то стесняема, то расширяема. Относясь поверхностно к коренной отрасли русской промышленности - земледелию, правительство покровительствовало фабрикам и заводам, в особенности тем, которые производили необходимые для него предметы. Оно положило немало забот для улучшения фабрик шерстяных и шелковых тканей и кожевенных заводов. Одной из мер поощрения служило обеспечение сбыта: отдельные фабриканты и торговые "компании" получали постоянные поставки этих товаров ко двору и в казну. Относительно фабрик большое значение имел указ 7 января 1736 года, разрешивший покупать к фабрикам крепостных без земли и принимать в рабочие бродяг и нищих. Торговым компаниям отдавались на откуп рыбные промыслы в Белом и Каспийском морях и селитряное и поташное производства. Казна оставляла за собой продажу вина, торговлю ревенем и закупку пеньки.

Внутренняя торговля шла вяло вследствие стеснительных для купцов правил, не дававших им возможности расширить розничную продажу. Внешняя торговля, ввозная и вывозная, производилась почти исключительно иностранными торговыми компаниями, субсидируемыми правительством; главнейшими из таких компаний были испанская, английская, голландская, армянская, китайская и индийская. Заключены новые торговые договоры и подтверждены прежние с Испанией, Англией, Швецией, Китаем и Персией. Изданы регламенты и "положения" о морской торговле и таможенных сборах, причем персидские купцы, закупавшие товары для шаха, освобождались от таможенных пошлин. "Компанейщики" из купцов играли вообще большую роль в царствование А. Так, например, заботясь об упорядочении монетного обращения, президент монетной конторы, граф М. Г. Головкин, отдал компанейщикам чеканку серебряных рублей и полтинников более низкой пробы, чем прежде (77-й пробы) и ввел для удобства низших классов медную разменную монету, запретив вывоз за границу старинных медных пятикопеечников.

"Шуты в спальне Анны Иоанновны". Якоби В. И., 1872 год

По указу 8 октября 1731 года мануфактур-контора и берг-коллегия были соединены с коммерц-коллегией. По вопросу об управлении горным делом были учреждаемы комиссии в 1733 и 1738 годах; вопрос этот был решен в том смысле, чтобы горное дело предоставить частной предприимчивости. Правительство А. заботилось об облегчении и улучшении путей сообщения, о благоустройстве провинциальных городов. Была учреждена правильная почтовая гоньба между Москвой и Тобольском; в 1733 году в губернских, уездных и провинциальных городах учреждена полиция, а в 1740 году велено устроить между ними правильное сообщение. Приняты меры к заселению степных пространств на юго-востоке и на юге: Кириллов основал Оренбург, Татищев продолжал и развил колонизационную деятельность, будучи начальником так называемой "Оренбургской экспедиции" . Генерал-майор Тараканов заведовал поселениями ландмилицких полков на Украинской и Царицынской линиях.

В Малороссии по смерти гетмана Апостола (1734) выборов нового гетмана не было. Было устроено под наблюдением Сената особое коллегиальное учреждение: "Правление гетманского уряда" , состоявшее наполовину из великоруссов и малороссов. В 1730 году были сформированы два новых гвардейских полка - Измайловский и Конный и приступила к работам основанная еще при Петре II комиссия для упорядочения армии, артиллерии и военно-инженерного дела. Эта комиссия состояла под председательством Миниха (в 1732 году он назначен и президентом военной коллегии); вскоре учреждена еще другая комиссия, под председательством Остермана, для исследования состояния флота и для изыскания средств к его улучшению.

Комиссия Миниха составила новые штаты сухопутных войск и настолько увеличила их сравнительно с штатами Петра Великого, что нужно было прибегать ежегодно к рекрутским наборам. При А. рекрутская повинность была для податных классов повинностью денежной: в рекруты нанимались охочие люди на деньги, собранные с известного количества ревизских душ. Насколько рекруты были годны в военную службу, об этом наниматели не заботились, а потому ряды войск - как говорит И. Н. Кушнерев в "Русской военной силе" - "в большем числе заключали в себе худшую, безнравственную и нередко преступную часть населения". Офицеры, главным образом, немцы, беспощадно обходилось с солдатами, постоянно прибегая к палкам, розгам и шпицрутенам. Бессрочность службы, в связи с жестоким обращением, побуждала солдат к дезертирству, а вследствие плохого помещения и питания, а также вследствие отсутствия медицинской помощи, в войсках развивались эпидемические болезни и смертность. Чтобы поднять дух войска, 17 апреля 1732 года был издан указ о производстве за военные заслуги солдат в офицеры не только из шляхетства, но и из податных сословий, в том числе и из крестьян, и об обучении солдатских детей в особых школах, на казенный счет.

Флот был не в лучшем положении: из 60 военных кораблей 25 были совершенно негодны для морского плавания, а 200 галер стояли на верфях без всякого употребления. Между тем, как видно из росписи государственного бюджета 1734 года, больше всего расходовалось на армию и флот: при 8 миллионах годового расхода на них шло 6 478 000 рублей. Почти одинаковые суммы отпускались на содержание двора (260 тысяч) и на казенные постройки (256 тысяч). Затем следовали: центральное управление 180 тысяч; коллегия иностранных дел 102 тысячи; придворное конюшенное ведомство 100 тысяч; жалованье высшим государственным сановникам 96 тысяч; выдача пенсий родственникам покойного мужа А., курляндского герцога Фридриха-Вильгельма, прожитье племянницы императрицы, Анны Леопольдовны, и содержание мекленбургского корпуса 61 тысяча. Самое скромное место занимало народное просвещение: на две академии - наук и морскую - отпускалось вместе 47 тысяч, а на жалованье учителям средних школ и геодезистам - 4 1/2 тысячи.

Вследствие плохого состояния промышленности, торговли и земледелия накоплялось много недоимок; так, например, в 1732 году было 15 1/2 миллионов недоимок, а эта сумма равнялась почти двухгодичному государственному доходу. В академии наук шла разработка преимущественно математических и естественных знаний. На поприще русской истории особенно выделялись труды Г. Ф. Миллера и В. Н. Татищева. В 1733 году академией наук была организована так называемая вторая Камчатская экспедиция, имевшая целью изучение Сибири в естественноисторическом, географическом, этнографическом и историческом отношениях. В состав экспедиции входили академики: Миллер, Делил, Гмелин, Фишер, Стеллер, студент Крашенинников. В литературе выдающимися деятелями были князья Кантемир и Тредьяковский. К этой же эпохе относится начало литературной деятельности Ломоносова.

Предоставив государственное правление, главным образом, Бирону, Остерману и Миниху, А. дала волю своим природным склонностям. Она как бы желала вознаградить себя за стеснения, испытанные ею в течение почти двадцатилетнего пребывания в Курляндии, и тратила громадные суммы на разные празднества, балы, маскарады, торжественные приемы послов, фейерверки и иллюминации. Даже иностранцы поражались роскошью ее двора. Жена английского резидента леди Рондо приходила в восторг от великолепия придворных праздников в Петербурге, переносивших ее своей волшебной обстановкой в страну фей и напоминавших ей шекспировский "Сон в летнюю ночь" . Ими восхищались и избалованный маркиз двора Людовика XV де ла Шетарди, и французские офицеры, взятые в плен под Данцигом. Отчасти собственный вкус, отчасти, быть может, стремление подражать Петру Великому, побуждали А. устраивать иногда шуточные процессии. Самой замечательной из этих процессий была "курьезная" свадьба шута князя Голицына с шутихой калмычкой Бужениновой в Ледяном доме 6 февраля 1740 года. Председателем "машкарадной комиссии" , учрежденной для устройства этой забавы, был А. П. Волынский. Он напряг все силы своего уменья и изобретательности, чтобы свадебный поезд, представлявший живую этнографическую выставку, потешил и императрицу и народ. Своеобразное зрелище доставило большое удовольствие А., и она стала снова благоволить к Волынскому, впавшему перед тем в немилость. Будучи любительницей разных "курьезов", А. держала при дворе выдающихся по своим внешним особенностям людей, зверей и птиц. У нее были великаны и карлики, были шутихи и шуты, развлекавшие ее в минуты скуки, а также сказочницы, которые рассказывали ей на ночь сказки. Были и обезьяны, ученые скворцы, белые павы. А. увлекалась лошадьми и охотой, а потому не удивительно, что Волынский, заведовавший в 1732 году придворной конюшней и занявший в 1736 году должность обер-егермейстера, сделался приближенным к А. человеком. Но в 1740 году Волынский и его конфиденты были обвинены "в злодейских замыслах", в стремлении к государственному перевороту.

Процесс Волынского взволновал его современников и возбудил к нему сочувствие последующих поколений. И те, и другие взглянули на казнь Волынского и его "конфидентов" как на стремление немцев-правителей избавиться от родовитого и притом образованного русского государственного деятеля, ставшего им поперек дороги. Процесс Волынского, выдающийся по преувеличению преступлений его участников, заканчивает собою ряд политических дел, весьма многочисленных в царствование А. Все остальные касаются родовитых людей, стремившихся ограничить самодержавие императрицы при ее избрании, медливших признать ее самодержавие, или не признававших за ней права на занятие русского престола. Всего более невзгод обрушилось на князей Долгоруких (см.). Князья Голицыны пострадали меньше: никто из них не подвергся смертной казни.

В 1734 году возникло политическое дело князя Черкасского. Считая законным наследником русского престола голштинского принца Петра-Ульриха, смоленский губернатор князь Черкасский затеял передачу Смоленской губернии под его протекторат и был сослан за это в Сибирь. Допросы лиц, подозреваемых в политических преступлениях, производились в Тайной розыскных дел канцелярии. Эта канцелярия была возобновлена в 1731 году и вверена управлению А. И. Ушакова, прозванного за жестокость "заплечным дел мастером" . Отделение этой канцелярии находилось в Москве, под главным начальством родственника императрицы, С. А. Салтыкова, и носило название конторы. В Тайной канцелярии и ее конторе перебывало множество лиц самых различных общественных положений, начиная с высших светских и духовных властей и кончая солдатами, мещанами и крестьянами.

В 1738 году появился в Малороссии самозванец, некто Иван Миницкий, выдававший себя за царевича Алексея Петровича. И он, и священник Гаврила Могило, оказывавший ему царские почести, были посажены на кол. - Во внешней политике правительство А. стремилось поддерживать отношения, сложившиеся при Петре Великом. Первым выдвинулся вопрос польский. Король польский Август II умер 1 февраля 1733 года; надлежало избрать ему преемника. 14 марта того же года русское правительство отправило в Варшаву полномочным послом графа Карла-Густава Левенвольде, с поручением противостоять избранию на польский престол тестя французского короля Людовика XV, Станислава Лещинского, кандидатуру которого выставила Франция. Станислава поддерживала и национальная польская партия, с примасом кн. Теодором Потоцким во главе. Россия, Австрия и Пруссия предпочитали всем другим кандидатам сына умершего короля, курфюрста саксонского Августа; но Россия требовала при этом, чтобы, по воцарении в Польше, Август отказался от притязаний на Лифляндию и признал самостоятельность Курляндии. 25 августа 1733 года открылся в Варшаве избирательный сейм, а 11 сентября большинством голосов был выбран в короли польские прибывший туда тайком Станислав Лещинский.

Меньшинство протестовало. 20 сентября на правом берегу Вислы появилось 20000 русского войска под начальством Ласси. 22 сентября Станислав Лещинский бежал в Данциг, думая дождаться там помощи от Франции и заступничества со стороны Швеции, Турции и Пруссии. В тот же день составилась в Варшаве конфедерация из его противников, и 24 сентября в короли был выбран саксонский курфюрст Август. В конце 1733 года Ласси получил приказание выступить из окрестностей Варшавы к Данцигу против Станислава Лещинского, а в начале 1734 года на место Ласси был прислан Миних. Станислав бежал из Данцига; Данциг сдался русским, с обязательством быть верным новому польскому королю Августу III. Франция взяла сторону Станислава и вступила в войну с императором Карлом VI, который терпел поражения. В силу трактата, заключенного Левенвольде с императором в 1732 году, А. была обязана оказать ему помощь и послала, в июне 1735 года, вспомогательный корпус под начальством Ласси; но русские войска пришли на берега Рейна уже в то время, когда Франция признала Августа III польским королем и изъявила желание примириться с Карлом VI.

Отношения с Персией были улажены в 1732 году заключением мира в Ряще, по которому Россия отказалась от всех завоеваний Петра Великого на южном и западном побережьях Каспийского моря.

Польские дела отодвинули на задний план вопрос о войне с Турцией. В 1735 году он опять стал на очередь. Турция вела в это время войну с Персией и не могла оказать помощи крымским татарам, а Россия, по договору 1726 года, надеялась на поддержку со стороны Карла VI. Против крымских татар, беспрестанно тревоживших своими набегами южные русские окраины, было отправлено войско. Как эта экспедиция, с генералом Леонтьевым во главе, так и поход 1736 года под начальством Миниха и Ласси, окончились для русских весьма печально: вследствие недостатка воды и продовольствия погибла половина армии, а уцелевшая часть была вынуждена возвратиться на зимовку в пределы России.

В 1737 году в походах Миниха и Ласси участвовали и имперские войска под начальством своих полководцев, которые, один за другим, потерпели жестокое поражение в Сербии, Боснии и Валахии. Турецкий султан заключил мир с Персией и надеялся отстоять Крым, но это ему не удалось; несмотря на громадную убыль в войсках, генералы Леонтьев, Миних и Ласси, раньше опустошившие весь Крым, овладели Азовом, Кинбурном и Очаковом. Особенно трудно было взять приступом Очаков, но Миних сам повел Измайловский полк на штурм и овладел этой твердыней 12 июля 1737 года.

5 августа 1737 года, по инициативе императора, начались мирные переговоры с Турцией в Немирове. Со стороны России на Немировский конгресс уполномоченными были назначены Волынский, Шафиров и Неплюев, прослуживший 14 лет в Константинополе. Переговоры не привели ни к чему. Желая заключить мир с Турцией, Карл VI обратился в 1738 году к посредничеству французского короля Людовика XV.

1 сентября 1739 года был подписан мирный договор в Белграде, вскоре после того, как Миних одержал блестящую победу над сераскиром Вели-пашой при местечке Ставучанах и овладел Хотином. Карл VI отдал Турции принадлежавшие ему части Валахии и Сербии, с Белградом и Орсовой; Россия возвратила Турции Очаков и Хотин и обязалась не угрожать крымскому хану.

Войны с Турцией стоили России огромных сумм и погубили сотню тысяч солдат, главным образом, вследствие недостатка продовольствия и переходов по украинским и бессарабским степям. В вознаграждение за все потери Россия получила степь между Бугом и Донцом и право отправлять свои товары в Черное море, но не иначе, как на турецких кораблях. Султан согласился срыть укрепления Азова и признал его не принадлежащим ни Турции, ни России. Россия, в общем, больше потеряла, чем выиграла, но А. достигла цели, заставив говорить в Европе о "славных победах" над турками.

Белградский мир был торжественно отпразднован в Петербурге 14 февраля 1740 года. 12 августа 1740 году у племянницы императрицы, Анны Леопольдовны, выданной в 1739 году замуж за принца брауншвейгского Антона-Ульриха, родился сын Иоанн, которого А. и объявила наследником русского престола. Вопрос о престолонаследии озабочивал А. с самого ее воцарения. Она знала, что духовенство, народ и солдаты с большой любовью относятся к цесаревне Елизавете Петровне, которая жила в селе Покровском, в кругу близких ей людей. А. не хотелось, чтобы после ее смерти русский престол достался Елизавете Петровне, или внуку Петра Великого, голштинскому принцу Петру-Ульриху. Она желала укрепить престолонаследие в потомстве своего отца, царя Иоанна Алексеевича, и еще в 1731 году обнародовала манифест об учинении всенародной присяги в верности наследнику российского престола, которого она впоследствии назначит. Наследником этим и явился Иоанн Антонович.

Сделавшись императрицей всероссийской, А. в 1737 году, после смерти последнего курляндского герцога из династии Кетлеров, постаралась доставить корону герцога курляндского своему фавориту Бирону; в угоду ей его признали в этом достоинстве и польский король, и император. Вскоре после рождения Иоанна Антоновича императрица тяжко занемогла, и тогда встал перед ней новый вопрос: кого назначить регентом? Она считала наиболее подходящим для этой должности Бирона, но, зная враждебные отношения к нему вельмож, опасалась еще сильнее восстановить их против своего любимца. Бирон, с своей стороны, мечтал о регентстве и весьма ловко добился того, что государственные люди, пользовавшиеся доверием императрицы, как Миних, Остерман, Головкин, Левенвольде, князь Черкасский и многие другие, высказались за него, а Остерман поднес императрице к подписи манифест о назначении Бирона регентом до совершеннолетия Иоанна Антоновича. После долгих колебаний А. согласилась на это.

На другой день, 17 октября, она скончалась, и русским императором был провозглашен двухмесячный Иоанн Антонович, под регентством курляндского герцога Бирона.

Анна Иоанновна

Оболганная императрица

Выборами нового монарха занялся Верховный тайный совет, созданный еще Екатериной I для решения важнейших государственных вопросов. В просторечии его членов называли «верховниками».

Теперь эти «верховники» собрались, чтобы избрать нового монарха. В состав совета входило шестеро: канцлер Головкин, вице-канцлер Остерман, князь Дмитрий Голицын и трое Долгоруких.

Все были очень взволнованы, председатель не мог вести собрание от переполнявшего его горя: ведь только что прервалась прямая мужская линия дома Романовых, не забылось еще Смутное время… Словом, будущее страны преставлялось весьма неопределенным. К тому же осторожный Остерман в заседании отказался участвовать, заявив, что он как иностранец не считает себя вправе принимать решение о судьбе Российской короны.

Ведение собрания взял на себя сохранивший хладнокровие Дмитрий Михайлович Голицын. Смысл его речи был следующий: мужская линия императорской династии угасла, и законных наследников у императора Петра I больше нет.

Как же нет? А Елизавета Петровна?

Дело в том, что брак Петра с Екатериной смущал многих, и дело было не только в ее происхождении и в том, что она являлась второй женой при живой первой супруге. Проблема усугублялась еще и тем, что при ее крещении в православной церкви восприемником был сын Петра – Алексей. То есть по церковным законам Екатерина приходилась Петру внучкой, и они вообще не имели права венчаться. А ко всему прочему, Марта-Екатерина до брака с Петром уже была замужем за драгуном Иоганном, который считался пропавшим без вести – но не умершим. Да и дочь Марта родила еще до свадьбы… Иными словами, существовала масса причин для признания цесаревны Елизаветы незаконнорожденной.

Что касается завещания Екатерины, то и оно было признано недействительным: князь Голицын заявил, что Екатерина, как женщина низкого происхождения, не имела права занимать престол и тем менее располагать российской короной.

Тут Василий Лукич Долгорукий попытался было предъявить завещание покойного императора Петра II, но оно немедленно было признано фальшивкой. Сам фельдмаршал Долгорукий остановил брата, заявив, что завещание это действительно фальшиво. Он предложил кандидатуру престарелой царицы Евдокии, личным другом которой являлся, но и она была отвергнута.

Голицын вспомнил о дочерях царя Иоанна. Старшая, Екатерина Ивановна, формально была замужем за герцогом Мекленбургским, мерзкий нрав которого вынудил ее вернуться в Москву. Однако формально она считалась замужней, супруг ее был жив, а со злым и глупым герцогом никому не хотелось связываться, поэтому кандидатура Екатерины была отвергнута. Младшая сестра, Прасковья, вышла замуж за частное лицо, отказавшись от прав на престол. Зато средняя сестра, вдовая Анна, устраивала всех, и Совет согласился на ее избрание.

Тогда Голицын заявил, что на ком бы выбор ни остановился, «надобно себе полегчить – чтобы воли прибавить». Как же это? И тогда Голицын изложил проект «Кондиций» – условий, ограничивавших самодержавную власть.

Осторожный Василий Лукич усомнился: «Хоть и зачнем это, но не удержим». – «Неправда, удержим!» – воскликнул Голицын. На том и порешили: постановив избрать герцогиню Курляндскую, ограничив императорскую власть.

Когда решение было объявлено придворным, все приняли его как должное, лишь епископ Феофан Прокопович решился напомнить о завещании Екатерины в пользу малолетнего герцога Голштинского и его тетки, великой княгини Елизаветы Петровны, и тут же был резко оборван Дмитрием Голицыным, открыто назвавшим обеих цесаревен – и Елизавету, и покойную Анну – «незаконнорожденными».

Прасковья Романова – престол за любовь!

История любви царевны Прасковьи Ивановны и Ивана Ильича Дмитриева-Мамонова мало кому известна.

Она родилась в 1694 году и была младшей дочерью царя Иоанна Алексеевича и царицы Прасковьи Федоровны. По отзывам всех современников, девочка была очень болезненна. Что касается ее наружности, то встречается странное противоречие. Если верить испанскому послу, герцогу де Лирия, царевна была «очень дурна лицом»; в дневнике камер-юнкера Берхгольца читаем: «Она брюнетка и недурна собой», а леди Рондо, видевшая ее незадолго до смерти, нашла, что, несмотря на сильное нездоровье, она «все-таки еще красива». С портрета кисти Ивана Никитина на нас глядит очаровательная смуглянка.

Прасковья Романова. Иван Никитин. 1714 г.

Ее сестры вышли замуж, а слабая здоровьем Прасковья долгие годы неотлучно оставалась при своей суровой матери, часто болела, мало-помалу привыкая к рабскому подчинению воле вздорной старухи. В те годы она познакомилась с овдовевшим Иваном Ильичом Дмитриевым-Мамоновым, который был старше ее на четырнадцать лет. Он происходил из старинного русского дворянского и графского рода. Двадцатилетним юношей в 1700 году начал службу солдатом Семеновского полка, а через восемь лет он уже командовал этим полком и в этом качестве участвовал в Полтавском сражении.

Даже не симпатизировавший Ивану Ильичу испанский посол де Лирия признавал, что тот был «человек храбрый, умный, решительный, служил хорошо и был хороший офицер». Известно, что Петр полностью доверял Ивану Ильичу и часто поручал ему расследование дел о злоупотреблениях служебным положением и взяточничестве.

Когда умерла ее мать, царевне Прасковье Иоанновне шел уже 30-й год, и на нее пали все хлопоты по разделу имущества и имений царицы, а затем по управлению ими. Она была совершенно не готова к этим трудностям. Ей, царской дочери, приходилось писать умоляющие письма Александру Меншикову и даже давать ему взятки.

Впрочем, это ее положение длилось недолго: практически сразу после смерти старой царицы Иван Ильич и Прасковья Ивановна поженились – с личного согласия Петра I. Это был первый в истории России случай вступления в брак женщины царской крови с обычным дворянином.

Они прожили в любви и согласии десять лет. Детей у них не было. Дмитриев-Мамонов скоропостижно скончался 24 мая 1730 года, в то время, как сопровождал в село Измайлово будущую императрицу Анну Иоанновну. О его смерти ходило много слухов: возможно его отравили. Прасковья Иоанновна пережила мужа всего на несколько месяцев, не вынеся утраты.

Племянница Петра Великого

Анна Иоанновна была второй дочерью царя Ивана V, единокровного брата и соправителя Петра I. Ее воспитывали еще по понятиям допетровской Руси: обучили грамоте и заставили вызубрить церковные книги. Вот и все.

Затем она затвердила светский этикет и танцевальные па. Юст Юль отзывался о ней как об «очень красивой, умной девушке, отличавшейся кротостью и благожелательностью».

Семнадцати лет Анну выдали замуж за герцога Курляндского Фридриха Вильгельма, Петр подарил ей на свадьбу «на самару и юппку» (то есть на платье и верхнюю долгополую одежду) материи золотой по белой или алой земле и соболей «на одеяло» всего на 700 руб.

Молодая женщина овдовела через четыре месяца после свадьбы: муж скончался от чрезмерного количества выпитого вина. Но четыре месяца семейной жизни запомнились на всю жизнь бедной Анне: с тех пор она на дух не выносила пьяных.

Она тихо и незаметно жила в Курляндии, в Митаве, научилась понимать немецкую речь, но не могла говорить на этом языке. Митава (нынешняя Елгава), была столицей Курляндии – крошечного герцогства, располагавшегося на территории современной Латвии к западу и юго-западу от Рижского залива.

Чувствовала Анна себя крайне одиноко, друзей не имела, но что совершенно естественно для столь молодой женщины – она влюбилась. Избранником ее стал Эрнст-Иоганн Бирен или Бирон – курляндский дворянин. Злопыхатели утверждали, что он был внуком придворного конюха. В своей фамилии Бирен он специально изменил одну букву, чтобы она звучала так же, как фамилия старинного герцогского рода.

Эрнст Иоганн фон Бирон. Неизвестный художник. XVIII в.

Некоторое время он учился в Кенигсбергском университете, но не окончил курс: из-за какого-то нехорошего происшествия – то ли мошенничества в карты, то ли даже убийства – Бирону пришлось бежать и вернуться в Митаву. Там он сумел втереться в доверие к Петру Михайловичу Бестужеву-Рюмину, гофмаршалу, и стал появляться при дворе вдовствующей герцогини Анны Иоанновны. Даже много лет спустя самые ярые недоброжелатели Бирона признавали, что внешне он был очень хорош: стройный, великолепно сложенный, с эффектным гордым профилем. Этим он и привлек внимание Анны, получил звание камер-юнкера ее двора и стал ее любовником. Они прожили вместе, как муж и жена, семнадцать лет, до самой смерти Анны. По ее настоянию Бирон женился на девице Бенигне Готлибе – горбатой и рябой, к тому же, по выражению современников, «неспособной к супружеской жизни». У Анны с Эрнстом-Иоганном было несколько детей – все они официально считались детьми Бенигны, но кто их настоящая мать, ни для кого не было секретом.

Избрание российской императрицей круто меняло до того скучную жизнь Анны. Она сразу согласилась на все условия.

Однако, многих не устроило предложение Верховного тайного совета ограничить самодержавие. Все привыкли интриговать, желая выслужиться перед одним государем, а теперь задача осложнялась: пришлось бы угождать сразу нескольким верховникам.

Ягужинский, не мешкая, отправил Анне доверенного человека, который разъяснил герцогине, что после можно от Кондиций и отказаться. Эта поездка не осталась незамеченной: на обратом пути курьера схватили, кинули в тюрьму, били кнутом, подвешивали на дыбе… Вслед за ним был арестован и сам Ягужинский, с которым обошлись мягче, просто кинув в тюрьму.

Испуганная Анна тут же заверила верховников, что не желает знаться с заговорщиками и всем довольна, подписала «Кондиции» и поспешно выехала в подмосковное село Измайлово. Здесь ее встретили сестры – Екатерина и Прасковья. Правда, радость встречи вскоре была омрачена смертью Прасковьи и ее мужа.

В первые же дни в России с Анной сблизилась Марфа Ивановна Остерман. Андрей Иванович при дворе не показывался, ссылаясь на болезнь, но через свою умную и деловитую супругу давал будущей государыне весьма ценные советы. Состоялась коронация, подданных привели к присяге.

Скоро императрица почувствовала себя увереннее и решила избавиться от верховников. Для этого она устроила целое представление.

В тронном зале она собрала всех придворных. Из толпы выступил граф Матвеев, заявив, что имеет поручение открыть императрице глаза на то, что верховники ввели ее в заблуждение. Федор Андреевич Матвеев имел личные причины для такого выступления: несколько лет назад он повздорил с герцогом де Лирия, испанским послом и вызвал того на дуэль. Матвеев воспитывался за границей и имел некоторое представление о тамошних обычаях. Это был первый вызов на дуэль в России, до этого споры решались кулачным боем. Одного не учел граф: де Лирия был послом и, следовательно, мог рассчитывать на неприкосновенность. Испанец не стал рисковать: он пожаловался канцлеру, тот довел дело до Верховного тайного совета. По распоряжению последнего Матвеева посадили под арест и заставили извиниться перед герцогом де Лирия. Верховный тайный совет не мог действовать иначе, но обер-камергер Иван Долгорукий, друг герцога, позволил себе послать сказать графу Матвееву, что тот заслужил несколько добрых ударов кнута. Так Матвеев стал заклятым врагом Долгоруких. Теперь он намеревался свести счеты. Матвеев громко заявил, что Россия в продолжение веков была управляема царями, а не каким-либо Советом, вот и теперь русские дворяне умоляют ее взять в свои руки бразды правления. На эту речь императрица отвечала притворным удивлением.

– Как, – спросила она, – разве не по желанию всего народа я подписала поднесенный мне в Митаве акт?

– Нет! – отвечало собрание единодушно.

Тогда она обратилась к князю Долгорукому со словами:

– Так ты меня обманул, князь Василий Лукич? – Затем она приказала великому канцлеру принести подписанные ею «Кондиции», заставив его прочесть содержание вслух. Она останавливала его после каждого пункта, спрашивая присутствующих, удовлетворяет ли это условие нацию. Каждый раз собрание отвечало отрицательно. В заключение императрица взяла документ из рук канцлера и, разорвав его пополам, сказала:

– Следовательно, эти бумаги лишние!

За сим последовало всеобщее ликование и торжество.

Многие мемуаристы передают слова Дмитрия Михайловича Голицына, будто бы сказанные им при выходе из тронного зала: «Пир был готов, но званые не захотели явиться. Знаю, что головой отвечу за все, что произошло, но я стар, жить мне недолго. Те, кто переживет меня, натерпятся вволю».

28 апреля Анна вторично короновалась, осыпав милостями тех, кто помогал ей в борьбе с верховниками. Она освободила Ягужинского и страдальца-курьера. А затем последовала расправа: почти все верховники были отправлены в ссылку.

Дмитрий Михайлович Голицын официально в ссылку не отправился, но был вынужден удалиться в свое имение. Там он прожил еще шесть лет, собирая библиотеку, а затем его все же настиг гнев Анны: по надуманному обвинению семидесятилетний старик был арестован и отправлен в Шлиссельбург, где и умер в 1737 году.

«Во время коронации Анны Иоанновны, когда государыня из Успенского собора пришла в Грановитую палату и поместилась на троне, вся свита окружила ее, но вдруг государыня встала и с важностию сошла со ступеней трона. Все изумились, в церемониале этого указано не было. Она прямо подошла к князю Василию Лукичу Долгорукому, взяла его за нос и повела его около среднего столба, которым поддерживаются своды. Обведя кругом и остановившись напротив портрета Грозного, она спросила:

– Князь Василий Лукич, ты знаешь, чей это портрет?

– Знаю, матушка государыня!

– Чей он?

– Царя Ивана Васильевича, матушка.

– Ну, так знай же и то, что я хотя баба, да такая же буду, как он: вас семеро дураков сбиралось водить меня за нос, а я тебя прежде провела, убирайся сейчас в свою деревню, и чтоб духом твоим не пахло!»

Екатерина и Наталья – несгибаемые Долгорукие

Особенно тяжела была участь Долгоруких. Будучи в фаворе, представители этого семейства вели себя очень нагло и успели со всеми перессориться. Теперь все те, кто еще недавно заискивал перед родственниками государыни-невесты, желали поквитаться за свои унижения.

Да и сама Анна Иоанновна не желала терпеть рядом нахалку, которую прочили на престол. Поэтому княжна Екатерина была насильно пострижена в монахини в Томском Христорождественском монастыре.

Ее много лет держали в крошечной келье, не допуская к ней никого. Но лишения не сломили эту женщину, а лишь сделали ее еще надменнее. Так, она наотрез отказалась отдать обручальное кольцо, подаренное ей Петром II. К игуменье – бывшей крепостной – относилась с нескрываемым презрением. Однажды она чем-то разозлила старуху, и та замахнулась на нее четками. Княжна спокойно уклонилась от удара и произнесла: «Учись уважать свет и во тьме, не забывай: я – княжна, а ты – холопка!»

Остальные Долгорукие были сосланы в Березов – городок в Тобольской губернии, расположенный на острове, омываемом двумя сибирскими реками, среди лесистых тундр, основанный лет за сорок до этого. Даже в девятнадцатом веке там насчитывалось чуть более тысячи жителей. Почва там не оттаивала на лето, а среднегодовая температура была 3–4 градуса ниже нуля.

На пустынном острове совершенно ничего не росло, кроме капусты, невозможно было разводить домашних животных, и даже хлеб приходилось доставлять за тысячу верст водою. Снег не сходил в течение восьми месяцев, а морозы были столь сильны, что стекла в окнах трескались, так что злополучным обывателям, чтобы не лишиться вовсе солнечного света, в окна бедных своих хижин приходилось вставлять чистые льдины.

Сохранились воспоминания жены Ивана Долгорукого – Натальи Борисовны, нежной и преданной женщины, влюбленной в своего мужа – изрядного прохвоста. Урожденная Шереметева, она была просватана за временщика еще при жизни Петра II. После кончины императора родственники уговаривали ее расторгнуть помолвку – но девушка и слышать не хотела. Свадьба состоялась уже после воцарения Анны – «грустная свадебка», по выражению самой Натальи: даже гости побоялись прийти к опальному Долгорукому.

Когда приговор о ссылке был объявлен, ей снова предложили вернуться в дом родителей – она отказалась. И беременная последовала в ссылку за мужем. Причем оказалась столь непрактична, что даже не сообразила прихватить с собой побольше драгоценностей, чтобы иметь возможность подкупать охранников, выпрашивая поблажки.

Наталья описала весь долгий-долгий путь на утлом суденышке по сибирским рекам. То, как страшна была гроза на реке, как плакала она от тоски, как придумывала себе развлечения, чтобы скоротать время: «…куплю осетра и на веревку его; он со мною рядом плывет, чтоб не я одна невольница была и осетр со мною».

В Березове восемь лет бывшие временщики прожили в бедности и лишениях в далекой северной деревушке. Алексей Григорьевич начал сильно пить, поколачивал сына и сноху и умер в ссылке. А судьба остальных была еще тяжелее: спустя восемь лет последовал новый донос, вскрылось дело о фальшивом завещании. Началось новое расследование, что в те времена означало одно – пытки. По приговору суда князь Иван был колесован, Василию Лукичу, Сергею и Ивану Григорьевичам отрубили головы. Младшему брату, Василию, было запрещено учиться, а по достижении 15 лет он должен был быть отправлен в солдаты без права производства. Так оно и стало, но при осаде Очакова Василий отличился, и фельдмаршал Миних, свидетель его подвига, не зная имени солдата, тут же произвел его в офицеры. Когда же Миниху сообщили, что только что награжденным им солдат – опальный Долгорукий, фельдмаршал воскликнул: «Миних никогда не лгал! Я объявил ему, что он произведен, и он так и останется офицером». И сумел настоять на своем.

Впоследствии Василий Михайлович стал генерал-губернатором Москвы, однако до самой старости был очень безграмотен и писал с ошибками – сказывалось отсутствие образования. Правитель канцелярии, Василий Степанович Попов, всегда замечал ему: «Ваше сиятельство сделали ошибку в этом слове», – в ответ Долгорукий смущался и часто даже бросал перо, объясняя все тем, что оно плохо очинено.

Императрица престрашного взору

Что же касается самой императрицы, правившей целых десять лет, то, пожалуй, Анна Иоанновна – одна из самых оболганных женщин в истории. Как ее только ни называли! Описывая ее внешность, говорили, что она была огромного роста и непомерно толстая, что на верхней губе и подбородке у нее росли жесткие черные волосы, что она свирепо вращала глазами и вообще больше походила на мужчину, чем на женщину. Все это, мягко говоря, преувеличения.

Наталья Долгорукова. Неизвестный художник. 1750-е гг.

Во всех учебниках приводится описание ее внешности, данное Натальей Долгорукой, которая имела все основания ненавидеть императрицу: «Престрашного была взору! Отвратное лицо имела; так была велика, когда между кавалерами идет, всех головой выше, и чрезвычайно толста».

Однако, судя по сохранившимся платьям, Анна была чуть выше среднего роста и носила примерно 50–52-й размер одежды. Она была намного стройнее Екатерины I и всего лишь чуть полнее Елизаветы. К тому же, в те времена дородность совсем не считалась недостатком.

Анна была довольно смуглой брюнеткой, а черты ее лица, действительно несколько грубые, смягчались приятной улыбкой и мягким выражением. Многие современники отмечали ее здравый рассудок, ясный ум, личное обаяние, умение слушать.

«Она почти моего росту, но несколько толще, со стройным станом, смуглым, веселым и приятным лицом, черными волосами и голубыми глазами. В телодвижениях показывает какую-то торжественность, которая вас поразит при первом взгляде; но когда она говорит, на устах играет улыбка, которая чрезвычайно приятна. Она говорит много со всеми и с такою ласковостью, что кажется, будто вы говорите с кем-то равным. Впрочем, она ни на одну минуту не теряет достоинства монархини; кажется, что она очень милостива и думаю, что ее бы назвали приятною и тонкою женщиною, если б она была частным лицом.».

Рассказала леди Рондо

Английский посол Финч так откликнулся на ее смерть: «Лесть теперь не нужна, тем не менее не могу не сказать, что усопшая обладала в высшей степени всеми достоинствами, украшающими великих монархов, и не страдала ни одной из слабостей, способных омрачить добрые стороны ее правления: самодержавная власть позволяла ей выполнить все, что бы она ни пожелала, но она никогда не желала ничего, кроме должного».

Расхожее мнение, что Анна не интересовалась делами, является откровенной клеветой: она каждый день поднималась до восьми часов утра и в девять уже занималась бумагами с министрами и секретарями. Она очень старалась, стремилась быть хорошей государыней. Увы: ее подводил недостаток образования и недостаточная острота ума. Анна, при всех своих достоинствах, была довольно ограниченна, суеверна и доверчива. Этими ее качествами и пользовались многочисленные придворные проходимцы.

Это правда, что Анна любила развлечения и порой транжирила деньги: став в тридцать шесть лет императрицей, она словно стремилась наверстать все то, что было упущено ею в юности.

Развлечения в те времена были очень грубыми, и это давало возможность позднейшим историкам выставлять Анну крайне вульгарной особой. Но на самом деле забавы при ее дворе нисколько не отличались от тех, что любил Петр Великий, – шутовские свадьбы и «машкерады». Правда, в отличие от своего великого дяди, Анна не допускала пьянства.

Что касается жестокостей, которые так шокировали писателей девятнадцатого века, то они тоже были вполне обычны для века восемнадцатого и совершались не только при Анне, и не только в России.

Шуты при императорском дворе

При дворе Анны Иоанновны было много шутов, из которых два были шутами еще при Петре I: Балакирев, человек из очень хорошей семьи, и д’Акоста, крещеный португальский еврей, которому Петр I, шутки ради, подарил необитаемый островок на Балтийском море, с титулом «царя Самоедского».

Третьим был итальянец Педрилло, приехавший в Россию в качестве первой скрипки театрального оркестра и перешедший на более выгодную должность придворного шута. Его шутки были самого гнусного толка, но он сумел скопить приличное состояние и уехал в Италию богатым человеком.

А вот Тимофей Кульковский, по прозвищу Квасник, бывший прапорщик, действительно отличался остроумием.

Для своих шутов императрица установила особый орден – Сан-Бенедетто, так сильно напоминавший орден Святого Александра Невского, что это очень многих смущало.

Кроме них были еще трое шутов, принадлежавших к аристократическим родам: князь Михаил Алексеевич Голицын, князь Никита Федорович Волконский и Алексей Петрович Апраксин. Волконского императрица обратила в шуты по давнишней злобе к жене его, Аграфене Петровне, дочери Петра Бестужева, а Голицына и Апраксина – за то, что те приняли католическую веру.

Голицын за границей женился на итальянке, но в России этот брак признан не был. Князя сделали шутом, и от постоянных унижений он на самом деле тронулся рассудком. В последний год своего царствования императрица женила его на уродливой калмычке-шутихе Анне Бужениновой. Именно на их свадьбе на Неве был выстроен знаменитый ледяной дом, где стены, двери, окна, вся внутренняя мебель и посуда были изо льда. В таком-то ледяном доме отправлялся свадебный праздник, горело множество свечей в ледяных подсвечниках, и брачное ложе для новобрачных было устроено на ледяной кровати. На этот праздник выписаны были участники из разных краев России: из Москвы и ее окрестностей доставили деревенских женщин и парней, умеющих плясать; со всех областей России повелено было прислать инородцев по три пары мужского и женского пола – татар, черемис, мордвы, чувашей и других, «с тем, чтобы они были собою не гнусны и одеты в свою национальную одежду, со своим оружием и со своей национальной музыкою». Такой вот фестиваль национальных песен и танцев!

Строительство ледяного дома дало возможность ученым из Академии наук произвести опыты по изучению свойств замерзшей воды. Публику развлекали, отливая из льда гигантские линзы, с помощью которых поджигали порох. Французский посол Шетарди особенно восхищался ледяными пушками, стрелявшими настоящим порохом.

Шуты в спальне Анны Иоанновны Валерий Якоби. 1872 г.

Менее всего и послов, и ученых волновала судьба новобрачных: их заперли на всю ночь в холодном доме, и страже было запрещено выпускать их до утра. Жизнь им сохранило то, что предусмотрительная невеста запаслась теплым тулупом.

Историк Костомаров описывает, как три сиятельных шута каждое воскресенье забавляли ее величество: когда государыня в одиннадцать часов шла из церкви, они представляли перед нею из себя кур-наседок и кудахтали. Иногда государыня приказывала им барахтаться между собою, садиться один на другого верхом и бить кулаками друг друга до крови, а сама со своим любимцем Бироном потешалась таким зрелищем. Обыкновенно стрельбищные и шутоломные забавы происходили перед обедом; после обеда императрица ложилась отдыхать, а вставши, собирала своих фрейлин и заставляла их петь песни, произнося повелительным голосом: «Ну, девки, пойте!» А если какая из них не умела угодить своей государыне, за то получала от нее пощечину. Дикость? Кажется, да. Но вспомните дубинку Петра.

«Как-то Бирон сказал Педрилло: ’’Правда ли, что ты женат на козе?” – “Ваша светлость, не только женат, но моя жена беременна, и я надеюсь, мне дадут достаточно денег, чтобы прилично воспитать моих детей”. Через несколько дней он сообщил Бирону, что жена его, коза, родила, и он просит, по старому русскому обычаю, прийти ее навестить и принести в подарок, кто сколько может, один-два червонца. На придворной сцене поставили кровать, положили на нее Педрилло с козой, и все, начиная с императрицы, за ней двор, офицеры гвардии, приходили кланяться козе и одарили ее. Это дикое шутовство принесло Педрилло около 10 тысяч рублей».

Рассказал Петр Долгорукий

А была ли бироновщина?

Фаворита Анны Иоанновны Бирона принято изображать чудовищем, однако, если покопаться в записках современников, он был всего лишь не слишком умным, плохо образованным человеком с мерзким характером. Он был наглым, даже хамоватым – но отнюдь не свирепым. Бирон «представителен собой, но взгляд у него отталкивающий», – писала о нем леди Рондо.

Интересную оценку дает фавориту тайный советник прусского посольства Зум: «Его (Бирона. – М. Б. ) вообще любят, т. к. он оказал добро множеству лиц, зло же от него видели очень немногие, да и те могут пожаловаться разве на его грубость, на его резкий характер… Впрочем, и эта резкость проявляется только внезапными вспышками, всегда кратковременными; к тому же герцог никогда не был злопамятен. Если он и далее будет править, как начал, правление его явится бесконечно полезным для России и не менее полезным для славы самого герцога».

Конечно, пруссак смягчал краски: российские придворные думали несколько иначе – Бирона не любили. «Характер Бирона был не из лучших: высокомерный, честолюбивый до крайности, грубый и даже нахальный, корыстный, во вражде непримиримый и каратель жестокий», – отмечал Манштейн.

Особенную ненависть у всех вызывала его глупая и вульгарная фиктивная супруга. Компенсируя свое унизительное положение подставной жены, в своей приемной она устроила подобие трона и принимала гостей, сидя в креслах, поставленных на возвышении под балдахином, украшенным герцогской короной. И мужчинам и дамам, здороваясь, она подставляла для поцелуя обе руки и негодовала, когда ей целовали только одну.

Всех ужасно раздражали и его дети, которым позволялось все: ведь это были дети Анны. Отпрыски эти были донельзя распущенны и вульгарны.

«…Любимым их развлечением было обливать вином платья придворных и потихоньку, подойдя сзади, срывать с них парики. Маленькому Карлу пришла раз фантазия бегать по залам дворца с прутиком в руках и стегать им придворных по ногам. Он подбежал к графу Рейнгольду Левенвольде, но тот, перепрыгнув с ноги на ногу, избежал удара. Тогда мальчишка пристал к генерал-аншефу князю Ивану Федоровичу Барятинскому. В эту минуту вошел Бирон. Барятинский, обыкновенно очень почтительный и заискивающий, подошел к герцогу, пожаловаля на его сына и прибавил, что скоро станет затруднительным бывать при дворе. Глаза Бирона засверкали. Он смерил князя с головы до ног и презрительно обронил: “Если вы недовольны, подайте в отставку, я обещаю, что она будет принята”. И прошел дальше, здороваясь с другими. Барятинский в отставку не подал».

Рассказал Петр Долгорукий

Герцог Бирон для вида имел у себя библиотеку, директором которой назначил он известного глупца. Педрилло с этих пор называл директора герцогской библиотеки не иначе как евнухом. И когда у Педрилло спрашивали:

– С чего взял ты такую кличку?

То шут отвечал:

– Как евнух не в состоянии пользоваться одалисками гарема, так и господин Гольдбах – книгами управляемой им библиотеки его светлости.

Педрилло, прося герцога Бирона о пенсии за свою долгую службу, говорил, что ему нечего есть. Бирон назначил шуту пенсию в 200 рублей.

Спустя несколько дней шут опять явился к герцогу с новой просьбою о пенсии.

– Как, разве тебе не назначена пенсия?

– Назначена, ваша светлость! И благодаря ей я имею, что есть. Но теперь мне решительно нечего пить.

Герцог улыбнулся и снова наградил шута.

Герцогиня Бенигна Бирон была весьма обижена оспой и вообще на взгляд не могла назваться красивою, почему, сообразно женскому кокетству, старалась прикрывать свое безобразие белилами и румянами. Однажды, показывая свой портрет Кульковскому, спросила его:

– Есть ли сходство?

– И очень большое, – отвечал Кульковский, придворный шут, – ибо портрет походит на вас более, нежели вы сами.

Такой ответ не понравился герцогине, и, по приказанию ее, дано было ему 50 палок.

Герцог Бирон послал однажды Кульковского быть вместо себя восприемником от купели сына одного камер-лакея. Кульковский исполнил это в точности, но когда докладывал о том Бирону, то сей, будучи чем-то недоволен, назвал его ослом.

– Не знаю, похож ли я на осла, – сказал Куль-ковский, – но знаю, что в этом случае я совершенно представлял вашу особу.

Слово «бироновщина» придумали историки – современники его не употребляли. Подразумеваются под ним действия Канцелярии тайных розыскных дел, учрежденной еще Петром I для проведения следствия по делу царевича Алексея. Во времена Анны Иоанновны Тайная канцелярия действовала особенно активно. Было сосчитано, что с тех пор, как императрица Анна вступила на престол, было сослано в Сибирь более 20 тысяч человек. В числе их было 5000, местожительство которых осталось навсегда неизвестным и о которых нельзя было получить ни малейшего известия.

Любое неосторожно сказанное слово грозило арестом и ссылкой в Сибирь. Чаще всего болтуна хватали в тот момент, когда он считал себя вне всякой опасности, люди в масках сажали его в крытую повозку и увозили в неизвестном направлении.

Полковник Манштейн описал одну из «шуточек» герцога Бирона, из-за которых его и стали считать виновником всех этих бесчинств:

«Некто Сакен, дворянин, стоя под вечер у ворот своей мызы, внезапно был схвачен и увезен в крытой повозке. В течение двух лет его возили по разным провинциям, скрывая от глаз его всякую живую душу: и сами проводники не показывались ему с открытым лицом. Наконец, по истечении этого времени, ночью отпрягли лошадей, а его оставили спящим в повозке. Он лежал до утра, полагая, что снова поедут как обыкновенно. Утро настало, но никто не приходил; вдруг он слышит, что около него разговаривают по-курляндски; он отворяет дверцы и видит себя у порога своего собственного дома. Сакен пожаловался герцогу; этот сыграл только комедию, послав и со своей стороны жалобу в Петербург. Отсюда отвечали, что если найдутся виновники этого дела, то их строжайшим образом накажут».

Однажды Бирон спросил Кульковского:

– Что думают обо мне россияне?

– Вас, Ваша Светлость, – отвечал он, – одни считают Богом, другие сатаною и никто – человеком.

Дело Волынского

Артемий Петрович Волынский происходил из древнего рода. Он был хорошо образован, имел значительную библиотеку. На государевой службе был с 1704 года. В 1715 году Петр отправил Волынского в Персию, «в характере посланника». Затем он был произведен в генерал-адъютанты и назначен губернатором в Астрахани. Здесь он навел порядок в администрации и наладил отношения с калмыками. С мусульман он не стеснялся брать взятки за освобождение от работ во время праздников и постов, а порой не гнушался и прямым воровством.

Известный сплетник Петр Владимирович Долгорукий описывает такой случай:

«Еще в пору своего управления Астраханской губернией, узнав однажды о существовании в одном из местных монастырей великолепных риз, зашитых жемчугами и драгоценными камнями, подаренных монастырю самим Грозным и оцененных в 100 тысяч рублей, Волынский послал за настоятелем монастыря и просил его разрешить ему взять ризы временно на дом, дабы снять с них рисунки. Настоятель не посмел отказать губернатору, женатому на двоюродной сестре государя, и передал слугам Волынского ризы, которые через некоторое время были возвращены в монастырь. Два дня спустя слуга, принесший их, пришел опять и просил у настоятеля разрешения взять ризы вторично, на короткое время, так как в рисунке-де были сделаны ошибки. Прошло несколько недель, ризы не были возвращены, и настоятель отправился сам за ними к губернатору. Волынский прикинулся крайне удивленным, послал за слугой, стал его допрашивать. Последний клялся, что нога его не была в монастыре с тех пор, как он отнес туда ризы. Тут началась возмутительная и характерная для времени комедия: были принесены розги и слуга высечен в присутствии Волынского и настоятеля; под розгами подкупленный лакей кричал и клялся, что никогда не брал риз и никогда не просил на это разрешения у настоятеля. Тогда Волынский, повернувшись к последнему, заявил ему: “Значит, батюшка, вы сами украли ризы, а еще клевещете на других!” Настоятель был поражен и не мог вымолвить слова. Волынский приказал заковать его в кандалы и посадить в острог за святотатство и воровство. Пятнадцать лет промучился несчастный в остроге, пока, после ареста Волынского, у последнего были найдены ризы, уже без жемчугов и камней».

Князь Волынский. Неизвестный художник. XVIII в.

В 1722 году Волынский женился на двоюродной сестре Петра Великого, Александре Львовне Нарышкиной.

Артемий Петрович должен был сделать приготовление к предстоящему Персидскому походу, но алчность пересилила: он украл слишком много. Поход оказался неудачным – враги обоснованно обвинили в этом Волынского. В наказание царь жестоко избил Волынского своей дубинкой и уже не доверял ему по-прежнему.

Несколько лет Волынский пробыл в опале. При Петре II ему снова удалось получить пост губернатора в Казани, но и здесь его подвела страсть к наживе и необузданный нрав: правительство даже учредило над ним «инквизицию».

И снова Петр Долгорукий приводит компромат на Волынского:

«Раз молодой мичман, князь Мещерский, оскорбленный Волынским, который грубо выбранил его, заметил, что следует сдерживаться по отношению к равному себе дворянину. Волынский закричал ему: “Я покажу тебе, какой ты мне ровня”. По его распоряжению Мещерского схватили, вымазали лицо сажей, посадили верхом на перекладину, на которую обыкновенно клали для порки, связали ему внизу ступни и привязали к ним два тяжелых булыжника и злую собаку, которую все время натравливали кнутом. Племянник этого князя Мещерского рассказывал Карабанову, от которого я слышал рассказ, что все ноги несчастного до костей были изгрызены собакой».

Несмотря на жестокость и жадность, Волынский все же был умным и талантливым человеком. Им были написаны многочисленные рассуждения и проекты «о гражданстве», «о дружбе человеческой», «о приключающихся вредах особе государя и обще всему государству». В «Генеральном проекте» об улучшении в государственном управлении, написанном им по собственному побуждению, и в «проекте о поправлении государственных дел» содержались мысли, которые не могли не напомнить Анне попытку верховников ограничить ее власть. Так, например, он считал, что дворянство должно участвовать в управлении государством, настаивал вернуть главенствующую роль Сенату, писал о важности образования для дворян и представителей других сословий.

По слухам, опытный царедворец Павел Ягужинский незадолго до своей смерти сказал: «Я не сомневаюсь, что при помощи интриг и низостей Волынский добьется поста кабинет-министра; но вы увидите, что через два-три года его участия в кабинете его придется повесить».

И действительно: в 1738 году Волынский стал кабинет-министром. Он быстро привел в порядок дела кабинета, расширил его состав, подчинил контролю кабинета коллегии военную, адмиралтейскую и иностранную. В 1739 году он был единственным докладчиком у императрицы по делам кабинета.

Достигнув такого влияния. Волынский решил, что может больше не считаться ни с кем. Непосредственной причиной краха его карьеры стала расправа, учиненная всесильным кабинет-министром над несчастным бумагомаракой – поэтом Тредиаковским.

«Во время “курьезной” свадьбы несчастного Голицына в феврале 1740 года Волынский выхлопотал себе председательство в “машкарадной комиссии”, желая этим угодить императрице. Понадобились подобающие случаю вирши. Волынский послал за придворным пиитом Тредиаковским и велел привести его на так называемый “слоновый двор” (помещение для слона, подаренного императрице персидским шахом), где он сосредоточил все хлопоты и приготовления к “потешной” свадьбе.

Надобно заметить, что он не терпел Тредиаковского за то, что тот пользовался милостью Куракина и Головина.

Посланный за пиитом кадет Криницын поссорился с ним дорогой и, вернувшись, пожаловался Волынскому. Тот приказал Криницыну надавать Тредьяковскому пощечин, вручил несчастному пииту тему для виршей и приказал, чтобы через день, ко дню торжества 6 февраля, они были готовы.

Тредьяковский на другой день отправился с жалобой к Бирону; в своей челобитной он писал, что “припадает к стопам его высокогерцогской светлости”. Припасть к стопам ему не удалось, так как в приемной его увидел Волынский, подошел к нему и спросил: “Ты чего здесь?” Испуганный пиит не мог вымолвить слова. Обер-егермейстер, не стесняясь присутствующими, дал ему пощечину и, схватив за ворот, вытолкал из приемной. Затем он дал распоряжение арестовать его и увезти. В тот же день, в присутствии Волынского, Тредьяковского раздели, разложили и дали ему семьдесят палочных ударов. Кончив наказание, Волынский спросил: “Что ты делал в приемной у герцога?” Тредиаковский не мог говорить. Его опять положили и дали еще тридцать палок. Затем его заперли и приказали учить стихотворение, которое он должен был читать на празднике. На следующий день, в среду, 6 февраля, после полудня Тредиаковский, в маске и костюмированный, под конвоем двух солдат был отправлен в биронов-ский манеж, где давался пир. После того как пиит дрожащим голосом сказал комические стихи, так мало подходившие к его настроению, его опять увезли и посадили под арест. В четверг в 10 часов утра Волынский велел его привести к себе и сказал, что раньше, чем даст ему свободу, должен дать ему еще несколько палок. Тредиаковский, в слезах, на коленях, просил его помиловать. Волынский остался глух, несчастному дали еще десять ударов и наконец отпустили. Тредиаковский подал жалобу в Академию наук, где он был секретарем. Лекарь академии засвидетельствовал, что у пиита вся спина в ссадинах и синяках. Дело было такое обыденное при нравах того времени, что на него никто не обратил серьезного внимания. Волынский смеялся и говорил об академиках, Куракине и Головине, покровительствовавших Тредиаковскому: “Пусть на меня сердятся, а я натешился и свое взял”».

Рассказал Петр Долгорукий

Но и у поэта были свои заступники: дело дошло до ушей императрицы. Анна разгневалась, но еще больше возмутился Бирон, считавший Тредиаковского «своим» человеком. Остерман и Бирон представили императрице донесения о «бунтовских речах» Артемия Петровича и потребовали суда. Императрица долго не соглашалась, Бирону даже пришлось прибегнуть к угрозам: «либо он, либо я», – заявил он Анне Иоанновне.

Следствие велось с пристрастием: Волынского пытали на дыбе и били кнутом. Ему приписывали намерение произвести переворот в пользу Елизаветы Петровны, но это обвинение он отвергал до конца.

В пятницу, 20 июня, состоялось единственное заседание суда. Приговор был ужасен: Волынскому отрезать язык и живым посадить на кол; детей Волынского сослать на вечную каторгу в Сибирь и конфисковать все имущество. Внук Александра Нарышкина впоследствии рассказывал, что, выходя из суда, его дед, успев сесть в экипаж, потерял сознание; его привезли домой и не могли привести в чувство; ночью он бредил и кричал, что он изверг, что он приговорил невинных, приговорил своего брата…

После восшествия на престол императрицы Елизаветы спросили однажды другого члена суда, не было ли ему слишком тяжело, когда он подписывал тот приговор. «Разумеется, было тяжело, – ответил он, – мы отлично знали, что они все невинны, но что поделать? Лучше подписать, чем самому быть посаженным на кол или четвертованным».

Анна не хотела подписывать этот приговор, настоял Бирон. Императрица плакала, а фаворит угрожал уехать в Курляндию.

В итоге приговор, подписанный Анной Иоанновной, был несколько мягче вынесенного на суде: Волынскому отрубить голову, предварительно отрезав язык и правую руку. На Сытном рынке недалеко от крепости был воздвигнут эшафот. Еще в камере Волынскому отрезали язык. Его надо было везти на казнь, но кровь лилась изо рта ручьем. На приговоренного надели тяжелый намордник, завязали его так, чтобы рот нельзя было открыть, и повезли. Несчастный захлебывался и, когда телега доехала до эшафота, был почти без сознания. Состоялась казнь. Впоследствии над могилой Волынского поставлен был памятник: белая урна на гранитном пьедестале. Памятник существует и до сих пор. На нем надпись: «Во имя трех лицех Единого Бога Здесь лежит Артемий Петрович Волынской которой жизни своея имел 51 год».

В 1765 году Екатерина II разобрала дело Волынского и признала его примером беззакония:

«Императрица Анна своему кабинетному министру Артемью Волынскому приказывала сочинить проект о поправлении внутренних государственных дел, который он сочинил и подал; осталось его полезное употребить, неполезное оставить из его представления. Но, напротив, его злодеи, кому его проект не понравился, из этого сочинения вытянули за волос, так сказать, и возвели на Волынского изменнический умысел, будто он себе присвоить хотел власть государя, что отнюдь на деле не доказано. Еще из того дела видно, сколь мало положиться можно на пыточные речи, ибо до пыток все сии несчастные утверждали невинность Волынского, а при пытке говорили все, что злодеи их хотели».

Профессор элоквенции

Имя Василия Кирилловича Тредиаковского упоминается во всех учебниках. Он был сыном астраханского священника, учился в католической школе. В юности бежал в Москву, в Славяно-греко-латинскую академию. Потом уехал в Голландию, оттуда – в Париж, в университет.

По возвращении на Родину Тредиаковский несколько лет был окружен почетом – он стал придворным поэтом, профессором Академии наук. Но это не спасало его от унижений. Рассказывают, что, поднося императрице Анне Иоанновне сочиненные им приветственные оды, Тредиаковский должен был от самых дверей залы до трона ползти на коленях.

Однажды ему даже пришлось иметь дело с Канцелярией тайных розыскных дел из-за стиха «Да здравствует днесь императрикс Анна». Слово «императрикс» показалось цензору подозрительным: «В титуле ее императорского величества явилось напечатано не по форме». Он составил донос. Тредиаковский был вынужден написать обширное разъяснение: «Употребил я сие латинское слово, Императрикс, для того, что мера стиха сего требовала, ибо лишний бы слог в слове Императрица». Объяснения поэта были признаны резонными. Да и слово прижилось – с тех пор его часто употребляли поэты вплоть до Николая Гумилева. После отвратительного избиения, учиненного над ним Волынским, Василий Кириллович выхлопотал себе вознаграждение – 360 рублей.

В 1742 году он женился, в 1745-м был пожалован в профессоры «как латинския, так и российские элоквенции».

Но уже в 50-е годы Тредиаковский, по его собственному выражению, был ненавидим и презираем всеми, «прободаем сатирическими рогами, изображаем чудовищем». В конце XVII и в XIX веках его было принято считать бездарностью… Сейчас трудно судить об этом: он был первым.

Впрочем, вот его стихи – судите сами:

О Родине

Начну на флейте стихи печальны,

Зря на Россию чрез страны дальны:

Ибо днесь мне ее доброты

Мыслить умом есть много охоты,

Россия мати! свет мой безмерный!

Позволь то, чадо прошу твой верный…

О благородстве твоем высоком

Кто бы не ведал в свете широком!..

О любви

Можно сказать всякому смело,

Что любовь есть великое дело:

Быть над всеми и везде сильну,

А казаться всегда умильну -

Кому бы случилось?

В любви совершилось.

Василий Кириллович Тредиаковский, известный пиит и профессор элоквенции, споря однажды о каком-то ученом предмете, был недоволен возражениями Педрилло и насмешливо спросил его:

– Да знаешь ли, шут, что такое, например, знак вопросительный?

Педрилло, окинув быстрым, выразительным взглядом малорослого и сутуловатого Тредиаковского, отвечал без запинки:

– Знак вопросительный – это маленькая горбатая фигурка, делающая нередко весьма глупые вопросы.

Из книги История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты автора

Императрица Анна Иоанновна Так Анна Иоанновна случайно оказалась на троне. До этого жизнь дочери царя Ивана Алексеевича – соправителя Петра I-и царицы Прасковьи Федоровны протекала на политических задворках. В 17 лет выданная за курляндского герцога Фридриха-Вильгельма,

Из книги Русский литературный анекдот конца XVIII - начала XIX века автора Охотин Н

Анна Иоанновна Бирон, как известно, был большой охотник до лошадей. Граф Остейн, Венский министр при Петербургском Дворе, сказал о нем: «Он о лошадях говорит как человек, а о людях как лошадь». Во время коронации Анны Иоанновны, когда государыня из Успенского собора

Из книги Куда ж нам плыть? Россия после Петра Великого автора Анисимов Евгений Викторович

Часть третья Императрица Анна Иоанновна (февраль 1730 года – октябрь 1740

Из книги Кто есть кто в истории России автора Ситников Виталий Павлович

Из книги История России в рассказах для детей автора Ишимова Александра Осиповна

Императрица Анна Иоанновна 1730 год В числе лиц, имевших право на Русский престол, был еще, кроме царевны Елизаветы Петровны и дочерей царя Иоанна Алексеевича Екатерины и Анны, маленький двухлетний принц Голштинский Петр Антон Ульрих, сын великой княжны Анны Петровны,

Из книги Исторические портреты автора

Из книги Учебник русской истории автора Платонов Сергей Федорович

§ 117. Екатерина I, Петр II, Анна Иоанновна и Анна Леопольдовна Вот главные события дворцовой и правительственной жизни этого периода. Когда императрица Екатерина передала всю власть своему фавориту Меншикову, то среди других сановников началось сильное неудовольствие

Из книги Полный курс русской истории: в одной книге [в современном изложении] автора Соловьев Сергей Михайлович

Императрица Анна Иоанновна (1730–1740 годы) Наследников мужского пола больше не было. Следовало решить, кому из потомства Петра великого по женской линии можно передать престол. Наилучшей претенденткой была бы Елизавета Петровна, дочь Петра. Долгорукие надеялись посадить

Из книги Анна Иоанновна автора Ключевский Василий Осипович

Анна Иоанновна Императрица Анна Иоанновна в коронационном платьеИмператрица Анна и ее двор. Движение 1730 г. ровно ничего не дало для народной свободы. Может быть, оно дало толчок политической мысли дворянства. Правда, политическое возбуждение в этом сословии не погасло

Из книги Петербургские женщины XVIII века автора Первушина Елена Владимировна

Анна Иоанновна Еще в 1710 году старшая дочь покойного царя Ивана и Прасковьи Федоровны, Анна Иоанновна, была выдана Петром замуж за герцога Курляндского (маленькое государство на западе Латвии). Празднества продолжались без малого четыре месяца, но молодая чета так и не

автора Истомин Сергей Витальевич

Из книги Любовные утехи русских цариц автора Ватала Эльвира

Анна Иоанновна А знала во всем меру и «золотую середину», ну, почти во всем, Анна Иоанновна, русская императрица. Она будет Россией править десять лет, но пока это время наступит, на какое-то короткое время Петр II, сын убиенного Алексея Петровича и внук Петра Великого, на

Из книги Романовы автора Василевский Илья Маркович

Анна Иоанновна Что представляет собой Анна Иоанновна - эта новая фигура, украсившая собой многотерпеливый трон русский?Если первого Романова при спокойной оценке его способностей можно представить в роли полового в трактире, подающего солянку московским извозчикам,

Из книги Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор автора Сукина Людмила Борисовна

Императрица Анна Иоанновна (28.01.1693-17.10.1740) Годы правления – 1730-1740 Анна Иоанновна, которую в некоторых исторических романах и научно-популярных книгах представляют едва ли не узурпаторшей русского императорского престола, имела полное право занять трон. Она была дочерью

Из книги Я познаю мир. История русских царей автора Истомин Сергей Витальевич

Императрица Анна Иоанновна Годы жизни 1693–1740 Годы правления 1730–1740 Отец - Иван V Алексеевич, старший царь и государь всея Руси, соправитель Петра I.Мать - Прасковья Федоровна Салтыкова.Анна Ивановна (Иоанновна), императрица Всероссийская, была средней дочерью царя Иоанна

Из книги Русские исторические женщины автора Мордовцев Даниил Лукич

V. Императрица Анна Иоанновна Семилетним ребенком царевна Анна Иоанновна вступила в XVIII-е столетие.Предшествовавший век и его своеобычный строй жизни она могла помнить так же смутно, как она смутно должна была помнить обстоятельства самого раннего детства.Но детство

Правление Анны Иоанновны (кратко)

Правление Анны Иоанновны (кратко)

Будущая российская императрица Анна Иоанновна была рождена в семье Ивана Пятого Алексеевича и Прасковьи Фёдоровны Салтыковой двадцать восьмого января 1693 года. До семнадцатилетия девушки сам Пётр Первый следил за её воспитанием. Уже осенью 1710 года она вышла замуж за герцога Курляндского Фридриха Вильгельма, который вскоре после свадьбы скончался. По настоянию Петра молодая вдова решила остаться в Курляндии.

После смерти Петра Второго, являющегося последним представителем династии Романовых, в 1730 году члены Тайного Верховного Совета приглашают Анну на правление. При этом, ими была существенно ограничена власть и полномочия новоизбранной императрицы. Таким образом, фактически вся власть была сосредоточена в руках Совета. Однако, после того как Кондиции молодой императрицы были подписаны ждать пришлось не долго. Зимой (февраль) 1730 года Анна Иоанновна, поддерживаемая дворянским сословием и гвардией, разорвала Кондиции и тем самым провозгласила себя самодержавной императрицей Русской.

Первое, что сделала Анна вступив на престол – упразднение власти Тайного Верховного Совета и его последующая замена Кабинетом министров. При этом, Канцелярии тайных розыскных дел надлежало охранять императрицу от различных заговоров и по этой причине власть её была существенно расширена.

Во внешней политике Анна Иоанновна старалась придерживаться той же линии, что была ранее проложена её дедом Петром Первым Великим. Таким образом, сохранив верность данному курсу, государство смогло сохранить свой авторитет на мировой арене. Для периода правления Анны характерны не только военные компании, завершившиеся успехом, но и масштабные промахи (например, подписание Белградского мира).

В эпоху правления данной правительницы в провинциях формируется полиция, а также значительно улучшается почтовое сообщение в государстве. Немного была улучшена и ситуация с народным высшим образованием. Много финансов было списано на развитие армии и флота.

При этом, львиная часть важных государственных вопросов решалась не самой Анной, но её доверенными из числа немцев, самым известным из которых, без сомнения, является Бирон. Этот человек искал и видел возможность собственной наживы в каждом крупном государственном деле. Современники отмечаю также и размах императрицы, касающийся развлечений.