Базельский манифест Манифест о войне, принятый единогласно в 1912 г. в Базеле, имеет в виду как раз ту войну между Англией и Германией с их теперешними союзниками, которая и разразилась в 1914 г. Манифест прямо заявляет, что никакой народный интерес не может оправдать такой

Некруглая, но от того не менее значимая годовщина - 11 мая 1881 года император Александр III огласил манифест о принятии трона после убийства своего отца террористами. От традиционного документа такого рода он отличался тем, что резко и ясно порывал либерализмом в верховных слоях государственного управления и провозглашал незыблемость самодержавия в России.

Манифест против гнуси, манифест за нравственность

Уже в заголовке манифеста его цели указывались более чем зримо и ясно: "О призыве к искоренению гнусной крамолы, к утверждению веры и нравственности, доброму воспитанию детей, к истреблению неправды и хищения, к водворению порядка и правды в действии учреждений России" .

Что такое "гнусная крамола" в тогдашней России объяснять никому не надо было. Речь шла о либеральном терроризме, точнее, о закономерном перерастании либерализма в терроризм, как только либералу покажется, что его идеалы не до конца удовлетворены властями и обществом. Так было всегда и везде, считают многие историки - либеральное движение смыкается с терроризмом, физическим или моральным. Точнее - моральным, перетекающим в физический, ибо другая сторона вопроса состоит в том, что либерал, как правило, ненасытен: его идеалы всё время расширяются и пополняются. Именно этот процесс и привёл в конечном итоге к гибели царя-реформатора и либерала Александра II. Причём гибели буквально в канун победы одной из главных реформ - создания всероссийского представительного органа. По сути - предпарламента, в котором предполагалось дать представителям земств и городов законосовещательных полномочий при Государственном совете.

Да, это была бы ещё не Государственная Дума как законодательный орган, но уже - начальное воплощение представительной демократии в дотоле сугубо самодержавной стране. Но - наиболее агрессивным либералам было мало и этого. И группа террористов из организации "Народная воля" устроила двойной подрыв кареты императора на Екатерининском канале в Санкт-Петербурге. А те коллеги убийц, что не были убиты или арестованы на месте, обратились к сыну убитого с настоящим ультиматумом. В нём назывались условия, которые "необходимы для того, чтобы революционное движение заменилось мирной работой". Всего ничего условия: "Общая амнистия по всем политическим преступлениям прошлого времени, так как это были не преступления, но исполнение гражданского долга" и "Созыв представителей от всего русского народа для пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни и переделки их сообразно с народными желаниями".

Всего-навсего угрозой дальнейшего террора и насилия принудить изменить государственное устройство, нимало не сомневаясь, что народ одобрит либеральные представления о том, каким оно должно быть. А если не одобрит, то тем хуже для народа, читалось между строк. Впрочем, и это типично для либерал-терроризма. При этом обращались члены исполкома "Народной воли" именно к новому императору: "Итак, ваше величество - решайте. Перед вами два пути. От вас зависит выбор. Мы же затем можем только просить судьбу, чтобы ваш разум и совесть подсказали вам решение единственно сообразное с благом России; вашим собственным достоинством и обязанностями перед родною страной".

Автор же проекта будущего манифеста, обер-прокурор Константин Победоносцев писал 6 марта 1881 года новому императору, заклиная его: "Час страшный и время не терпит. Или теперь спасать Россию и Себя, или никогда. Если будут Вам петь прежние песни сирены о том, что надо успокоиться, надо продолжать в либеральном направлении, надобно уступать так называемому общественному мнению, - о, ради Бога, не верьте, Ваше Величество, не слушайте".

Российская Империя. Император Александр III на борту яхты "Царевна". Госархив РФ/Фото ИТАР-ТАСС

Выбор Империи

Что ж, император вызов принял. Именно Победоносцеву он поручил составить проект манифеста, в котором собирался изложить будущий курс нового царствования.
В этом документе сообразными с благом России царь счёл отнюдь не либеральные идеи. "Низкое и злодейское убийство Русского Государя, посреди вернаго народа, готоваго положить за Него жизнь свою, недостойными извергами из народа, - есть дело страшное, позорное, неслыханное в России и омрачило всю землю нашу скорбию и ужасом, - говорилось в императорском манифесте. - Но посреди великой Нашей скорби Глас Божий повелевает Нам стать бодро на дело Правления в уповании на Божественный Промысел, с верою в силу и истину Самодержавной Власти, которую Мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений… Посвящая Себя великому Нашему служению, Мы призываем всех верных подданных Наших служить Нам и Государству верой и правдой к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую, - к утверждению веры и нравственности, - к доброму воспитанию детей, - к истреблению неправды и хищения, - к водворению порядка и правды в действии учреждений, дарованных России Благодетелем ея, Возлюбленным Нашим Родителем".

На первый взгляд кажется, что ничего особенного не сказано. Император верит в силу и истину самодержавной власти и будет защищать её, продолжая, впрочем, дело отца-реформатора. Однако либеральный лагерь взвыл в ужасе и отчаянии. Либералы во власти начали подавать прошения об отставке, либералы в терроризме решили убить и этого царя во имя своих идеалов. Но именно в опоре на народ, на тех самых "верных подданных" государственной власти удалось уже через пару лет полностью разгромить "Народную волю", а самых активных террористов - повесить.
Империя сделала свой выбор. Именно она, её народ. Ибо царь, в отличие от либералов, прекрасно понимал, что никакое самодержавие народной поддержки и согласия с ним не устоит. Царь, в отличие от либералов, в народ свой верил.
И что же стало с империей за почти 14 лет правления Александра III?

Империя на подъёме

Правительство Александра III достигло восстановления сначала бюджетного равновесия, подорванного Русско-турецкой войной 1877 - 1878 годов и фактическим запретом Лондона на получение победителем законных репараций. Далее доходы бюджета начали ежегодно превышать расходы. Принадлежащие банкам капиталы увеличились к 1894 году 59%, а баланс их возрос вдвое. Длина железных дорог увеличилась на треть, обороты внешней торговли - с ежегодного отрицательного баланса почти в 100 млн рублей поднялись до 173 млн рублей - со знаком плюс, естественно. Годовое производство фабрик и заводов, состоящих в ведении Министерства финансов, поднялось с 829 млн рублей до 1 млрд 264 млн рублей - то есть тоже на треть. При этом преимущественно развивалась тяжёлая промышленность, которая росла просто сумасшедшими темпами.

В то же время изрядно облегчалось экономическое и социальное положение населения. Так, для крестьян были значительно понижены выкупные платежи за земли, полученные при отмене крепостного права в 1861 году. В 1885 году было прекращено взимание подушной подати. Тем не менее государственные доходы превышали расходы на 100 млн рублей, поднявшись по отношению к 1880 году, соответственно, на 61% и 36%. При этом сумма вкладов в сберегательные кассы выросла с 9 995 225 рублей в 1881 году до 329 064 748 рублей в 1894 году. Увеличение в 33 раза!

Конечно, в этих условиях Александр III мог позволить себе говорить о европейских послах - мол, подождут, пока русский царь изволит рыбку ловить. При нём была окончательно выиграна "Большая игра" в Центральной Азии, где англичанам не дали влезть никуда дальше Афганистана. А когда они попытались это сделать под Кушкой в Туркмении, то были пленены и выпороты русскими казаками. И русский царь не только не извинился, но и позволил себе дать утечку такой фразы решительному есаулу казаков: "Поздравляю Вас полковником! Если бы повесили, были бы генералом. Александр".
И ничего, стерпели надменные бритты! А Александр завоевал наименование "Миротворец".
Ибо его самодержавие оказалось не анти-, как либеральные идеи, а пронародным. И народ это видел.

Г. Л. ФОН ШВЕЙНЦ

Тем не менее снова и снова задаешь себе вопрос: что для нас лучше – конституционная монархия Петербурга или автократия Кремля?

Г. Л. фон Швейнц. Дневник. // Александр Третий.

Воспоминания. Дневники. Письма. СПб., 2001. С. 172

Н. А. ЕПАНЧИН

На этом месте император Александр III прервал Милютина, заявив, что император Вильгельм I собственноручным письмом умолял императора Александра II не давать России «конституцию» и уже в случае крайности, если нельзя будет обойтись без народного представительства, советовал устроить его как можно скромнее, дав представительству поменьше влияния и сохранив власть за правительством. Понятно, что для Германии было выгодно возможно более продолжительное существование смут всякого рода в России, чтобы легче было подчинить ее своему политическому и культурному влиянию; надо сказать, что в этом отношении Германия действовала в трогательном единомыслии с революционерами, подготовлявшими ужасное событие 1 марта.

«Ваше Величество, не о конституции идет речь. Нет ее и тени. Предлагается устроить на правильном основании то, что в сущности, было и прежде…

Когда рассматривался проект крестьянских положений и других важнейших законов, всякий раз, с соизволения покойного государя, приглашаемы были, для предварительного обсуждения этих проектов, люди практические, которые знают действительную жизнь, потому что живут не в столице, а в уездах и в деревнях, где многие вопросы представляются совсем в ином свете, нежели в нашей среде.

Теперь предстоят важные законодательные труды по окончанию сенаторских ревизий. Естественно, что для успеха дела необходимо сообразить их всесторонне, т. е. не с канцелярской или бюрократической точки зрения. Ввиду этого, Ваше Величество, я позволю себе горячо поддерживать предложение графа Лорис-Меликова»

Затем полились страстные речи против проекта весьма скромного представительства, в коем видели первый шаг к конституции.

Говорили граф Строганов, Маков, К. П. Победоносцев и др. Особенно решительно возражал против проекта Победоносцев, и речь его имела решающее значение. По свойству критического ума, Победоносцеву не составило особого труда отыскать в проекте Лорис-Меликова слабые места.

Н. А. Епанчин. На службе трех императоров //Александр

Третий. Воспоминания. Дневники. Письма. СПб., 2001. С. 190

К. ПОБЕДОНОСЦЕВ

Апрель 1881 г.

Рассуждали много, и все вертелось около учреждения – конституционного. В. кн. Владимир в конце выразился, что надо отложить дело.

Когда вышли, Набоков заявил новость о манифесте и прочел. Взрыв негодования. Абаза, выходя из себя, кричал: надо остановить, надо требовать, чтобы государь взял назад это нарушение контракта, в который он вошел с нами…

Тут Лорис - М еликов остановил его.

Тут Абаза с азартом сказал: Кто писал этот манифест?

Я выступил и сказал: я.

Минута драматическая. Я поспешил уехать.

Любопытно, что после этого многие отворачивались от меня и не подавали руки. Негодовал сильно Набоков.

К. Победоносцев и его корреспонденты. Том 1. Полутом 1. М.; П,. 1923. С. 51.

О призыве всех верных подданных к служению верою и правдою Его Императорскому Величеству и Государству, к искоренению гнусной крамолы, к утверждению веры и нравственности, доброму воспитанию детей, к истреблению неправды и хищения, к водворению порядка и правды в действии учреждений России

Объявляем всем верным Нашим подданным:

Богу, в неисповедимых судьбах Его, благоугодно было завершить славное Царствование Возлюбленного Родителя Нашего мученическою кончиной, а на Нас возложить Священный долг Самодержавного Правления.

Повинуясь воле Провидения и Закону наследия Государственного, Мы приняли бремя сие в страшный час всенародной скорби и ужаса, пред Лицем Всевышнего Бога, веруя, что предопределив Нам дело Власти в столь тяжкое и многотрудное время, Он не оставит нас Своею Всесильною помощью. Веруем также, что горячие молитвы благочестивого народа, во всем свете известного любовию и преданностью своим Государям, привлекут благословение Божие на Нас и на предлежащий Нам труд Правления.

В Бозе почивший Родитель Наш, прияв от Бога Самодержавную власть на благо вверенного Ему народа, пребыл верен до смерти принятому Им обету и кровию запечатлел великое Свое служение. Не столько строгими велениями власти, сколько благостью ее и кротостью совершил Он величайшее дело Своего Царствования - освобождение крепостных крестьян, успев привлечь к содействию в том и дворян-владельцев всегда послушных гласу добра и чести; утвердил в Царстве Суд, и подданных Своих, коих всех без различия соделал он на всегда свободными, призвал к распоряжению делами местного управления и общественного хозяйства. Да будет память Его благословенна во веки!

Низкое и злодейское убийство Русского Государя, посреди верного народа, готового положить за Него жизнь свою, недостойными извергами из народа, - есть дело страшное, позорное, неслыханное в России, и омрачило всю землю нашу скорбию и ужасом.

Но посреди великой Нашей скорби Глас Божий повелевает Нам стать бодро на дело Правления в уповании на Божественный Промысл, с верою в силу и истину Самодержавной Власти, которую Мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений.

Да ободрятся же пораженные смущением и ужасом сердца верных Наших подданных, всех любящих Отечество и преданных из рода в род Наследственной Царской Власти. Под сению Ее и в неразрывном с Нею союзе земля наша переживала не раз великие смуты и приходила в силу и в славу посреди тяжких испытаний и бедствий, с верою в Бога, устрояющего судьбы ее.

Посвящая Себя великому Нашему служению, Мы призываем всех верных подданных Наших служить Нам и Государству верой и правдой, к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую, - к утверждению веры и нравственности, - к доброму воспитанию детей, - к истреблению неправды и хищения, - к водворению порядка и правды в действии учреждений, дарованных России Благодетелем ее, Возлюбленным Нашим Родителем.

Дан в С.-Петербурге, в 29-й день Апреля, в лето от Рождества Христова тысяча восемьсот восемьдесят первое, Царствования же Нашего в первое

А. А. КИРЕЕВ

Нежданно-негаданно явился манифест… Он должен был явиться 2 марта. Явился очень кстати, ибо идеи конституционные и раздражающие о них толки слишком начали укрепляться.

К. ПОБЕДОНОСЦЕВ-АЛЕКСАНДРУ III

В среде здешнего чиновничества манифест встречен унынием и каким-то раздражением: не мог и я ожидать такого безумного ослепления. Зато все здравые и простые люди несказанно радуются. В Москве ликование, - вчера там читали его в соборах и было благодарственное молебствие с торжество. Из городов приходят известия о всеобщей радости от появления манифеста. <…> Лишь бы только не замедлили теперь явственные знаки той политики, которая возвещена в манифесте. Теперь подступили люди новые, во всяком случае с прямою и честною мыслью, которые не будут говорить одно, а думать другое. Гр. Игнатьева Вы изволите знать, а Островский подлинно честный человек и с сердцем..

Письма Победоносцева к Александру III . М., 1925. Т. I. стр. 338.

П. А. ВАЛУЕВ

Манифест, подписанный якобы вчера, чтобы не быть гатчинским, - а то бы нельзя угадать почему. Манифест сам по себе в комментариях не нуждается. Этот первый акт du ‘ cabinet homogene ’ сохранит навсегда историческое значение.

П. А. Валуев. Дневник. 1877-1884. Пг., 1919. С. 163.

А. В. БОГДАНОВИЧ

Вчера обнародован высочайший манифест. В нем только говорится, что надо побороть крамолу, подумать о воспитании детей, дружно помогать самодержавной власти. Мне кажется, что мы и без манифеста должны были так поступать, и, сказать правду, меня это послание не удовлетворило. Сегодня пришлось выслушать много разных мнений. Казанцы совсем потерялись, прочтя это послание. Говорят, что вчера на бирже такая паника, какой не было после плевневского погрома, курс упал на 2%. Говорят, вчера Абаза бегал по кабинету, как сумасшедший. Золотницкий пришел сказать, что 5 министров подали в отставку: Лорис, Абаза, Николаи, Милютин и Набоков. Этому я не верю. Мне хочется думать, что реформы, о которых шла речь 21 апреля, осуществляются. Газеты очень понизили тон, они не говорят, что думают о манифесте…. По всей России загорается сильное волнение.

Манифест сам по себе написан так, что его страшиться нечего. Жаль, что министры его поняли, как оскорбление, им нанесенное. Лорис подал в отставку, до сих пор еще не известно, принята ли она. Абаза и Милютин сделали то же. Такие три министра уйдут – кто их заменит? Это все дела Победоносцева и Каткова. Лорис и не знал о манифесте до его выхода в свет, печатали его в сенатской типографии.

Теперь все хвалят циркуляр Игнатьева, каким уверенным тоном он написан…

Коростовец сидел долго, говорили о манифесте. Многое написано так, что надо было бы два раза подумать прежде, чем объявлять народу.

Приехал Е. В. Говорит, что Москва недовольна манифестом.

Три последних самодержца. Дневник А. В. Богданович.

М., Л. 1924. С. 58, 59, 60

ВЕСТНИК ЕВРОПЫ

Манифест 29 апреля написан в общих выражениях, а потому наиболее знаменательное его место определяет задачу правительства отрицательно, но не положительно; оно показывает нам, что именно отвергнуто, что не будет допущено правительством, но еще не объясняет, что будет седлано, предпринято им. Заключительные слова манифеста требуют официального комментария, которым и служит – не только отчасти – первый циркуляр нового министра внутренних дел. Циркуляр обещает дворянству, земству, городским сословиям неприкосновенность принадлежащих им прав, крестьянству – возможное облегчение лежащих на наем тягостей и улучшение устройства и хозяйственного быта, России вообще – осуществление на самом деле всего положенного в основу дарованных монархом учреждений. «Правительство», читаем мы в конце циркуляра, «примет безотлагательные меры, чтобы установить правильные способы, которые обеспечивали бы наибольший успех живому участию местных деятелей в деле исполнения высочайших предначертаний». Как велика была у нам разница между словом и делом, между буквой закона и его исполнением – это знает всякий.

Внутреннее обозрение//Вестник Европы. 1881. Кн. 6. С. 802.

НЕДЕЛЯ

Твердое намерение Государя императора «стать бодро на дело правления», выраженное в настоящем манифесте, полагает конец тому переходному, неопределенному времени, о тягости которого мы говорили не раз. Отныне всякая неопределенность должна прекратиться, и предстоящий нам путь обозначается хотя в общих чертах, но твердо и ясно. Это по преимуществу путь «истребления неправды и хищения, водворения порядка и правды» в тех учреждениях, которые были дарованы раньше, но правильное развитие которых было задержано обстоятельствами. Самодержавная власть зовет русский народ, под сенью ее и в неразрывном союзе с нею, на этот широкий путь, охватывающий собой почти всю нашу государственную жизнь со всеми ее требованиями и нуждами. Практическое осуществление целей, поставленных манифестом, несомненно покажет взаимную связь этих разнородных нужд. Хотя теоретически связь эта была и прежде, но полная неразрывность и важность ее может обнаружиться только на практике. А такой практической проверки нам именно и не доставало; мало того: она игнорировалась, и даже прямо устранялась всячески. Теперь этому будет положен конец, и практические указания жизни должны выясниться и обосноваться. Многознаменательно и упоминание манифеста о том, что покойный Государь «не столько строгими велениями власти, сколько благостию ее и кротостью совершил величайшее дело своего царствования»

Д. А. МИЛЮТИН

Такая неожиданная новость поразила нас как громом: какой манифест? Кем он изготовлен? С кем советовался государь? Сконфуженный Победоносцев объявил, что это произведение его пера: что вчера государь призвал его в Гатчину и приказал сочинить маничест с тем, чтобы сегодня он был напечатан, а завтра по прибытии государя в Петербург, обнародован… Гр. Лорис-Меликов и А. А. Абаза в сильных выражениях высказали свое негодование и прямо заявили, что не могут оставаться министрами. Я присоединился к их мнении. Набоков, Игнатьев и бар. Николаи, хоия сдержаннее, также высказали свое удивление. Победоносцев, бледный, смущенный, молчал стоя, как подсудимый перед судьями. Расстались мы в сильном волнении.

Милютин Д. А. Дневник. Т. 4. М., 1950. С. 63

«<…> великие и широко задуманные преобразования минувшего Царствования не принесли всей той пользы, которую Царь-Освободитель имел право ожидать от них. Манифест 29-го апреля указывает нам, что Верховная Власть измерила громадность зла, от которого страдает наше Отечество, и решила приступить к искоренению его. <…>»

МОСКОВСКИЕ ВЕДОМОСТИ

Теперь мы можем вздохнуть свободно. Конец малодушию, конец всякой смуте мнений! Пред этим непререкаемым, пред этим столь твердым, столь решительным словом монарха должна наконец поникнуть многоглавная гидра обмана. Как манны небесной народное чувство ждало этого царственного слова. В нем наше спасение: оно возвращает Русскому народу Русского Царя Самодержавного, от Бога приявшего власть Свою и лишь пред Богом ответственного. Посрамлены ковы наших врагов и поползновения малодушных в нашей среде умалит и унизит священную власть и отнять у нашего народа его драгоценнейшее достояние, наследие его многовековой страды и крови, силу его жизни, залог его будущего.

Е. М. ФЕОКТИСТОВ

Кстати о манифесте: нередко приходилось мне слышать, будто он был сочинен совместно с Победоносцевым и Катковым, - что за нелепость! Во-первых, Каткова не было тогда в Петербурге, а во вторых, он ни тогда, ни в последствии не одобрял манифеста, автором коего был Победоносцев. И действительно, к чему было это торжественное заявление перед лицом всего народа? В предшествовавшее время было немало заявлений подобного рода, и общество изверилось в них, приучилось не придавать им серьезного значения; требовалось действие, а не более или менее в пышные формы; если государь хотел засвидетельствовать, что со вступлением его на престол порвана всякая связь с прежним направлением, то достаточно было бы просто-напросто уволить министров, которые в общем мнении служили наиболее видимыми представителями этого направления. Всякий бы понял смысл этой меры.

Е. М. Феоктистов. За кулисами политики и

литературы // Александр Третий. Воспоминания.

Дневники. Письма. СПб., 2001. С. 157

Н. А. ЛЮБИМОВ

Исторический царский путь, указанный Михаилом Никифоровичем, принят государем. Вероятно, он и писал манифест.

Манифест писал не он, а Победоносцев.

Цит. по: В. А. Твардовская. Идеология пореформенного

самодержавия (М. Н. Катков и его издания). М., 1978. С. 208.

Н. А. ЕПАНЧИН

Итак, приходится подчеркнуть, что К. П. Победоносцев сыграл крайне печальную роль в историческом заседании Государственного Совета 8 марта 1881 г., и ему, по праву, можно присвоить титул «злого гения России». Последствием этого заседания была дальнейшая наша внутренняя политика. Все проекты предполагавшихся преобразований были сданы в архив. Лорис-Меликов и Милютин покинули свои посты, уволен был и генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич, а Победоносцеву пришлось написать манифест, не оставивший в современниках никакого сомнения, что не будет допущено никакое общественное участие в делах государственного управления.

Н. А. Епанчин. На службе трех императоров// Александр

Третий. Воспоминания. Дневники. Письма. СПб., 2001. С. 191

А. А. ФЕТ

Не помимо энергических и настойчивых разъяснений Ваших миновала нас самая страшная туча конституции. Прочтя высочайший указ, я перекрестился.

Цит. по: В. А. Твардовская. Идеология пореформенного

самодержавия (М. Н. Катков и его издания). М., 1978. С. 208.

Объявляем всем верным Нашим подданным.

Богу, в неисповедимых судьбах Его, благоугодно было завершить славное Царствование Возлюбленного Родителя Нашего мученической кончиной, а на Нас возложить Священный долг Самодержавного Правления.

Повинуясь воле Провидения и Закону наследия Государственного, Мы приняли бремя сие в страшный час всенародной скорби и ужаса, пред Лицом Всевышнего Бога, веруя, что предопределив Нам дело Власти в столь тяжкое и многотрудное время, Он не оставит Нас Своею Всесильною помощью. Веруем также, что горячие молитвы благочестивого народа, во всем свете известного любовью и преданностью своим Государям , привлекут благословение Божие на Нас и на предлежащий Нам труд Правления.

В Бозе почивший Родитель Наш , прияв от Бога Самодержавную власть на благо вверенного Ему народа, пребыл верен до смерти принятому Им обету и кровью запечатлел великое Свое служение. Не столько строгими велениями власти, сколько благостью ее и кротостью совершил Он величайшее дело Своего Царствования - освобождение крепостных крестьян, успев привлечь к содействию в том и дворян владельцев, всегда послушных гласу добра и чести; утвердил в Царстве Суд, и подданных Своих , коих всех без различия соделал навсегда свободными, призвал к распоряжению делами местного управления и общественного хозяйства. Да будет память Его благословенна во веки!

Низкое и злодейское убийство Русского Государя , посреди верного народа, готоваго положить за Него жизнь свою, недостойными извергами из народа, - есть дело страшное, позорное, неслыханное в России, и омрачило всю землю нашу скорбью и ужасом.

Но посреди великой Нашей скорби Глас Божий повелевает Нам стать бодро на дело Правления, в уповании на Божественный Промысл, с верою в силу и истину Самодержавной власти, которую Мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений.

Да ободрятся же пораженные смущением и ужасом сердца верных Наших подданных, всех любящих отечество и преданных из рода в род Наследственной Царской власти. Под сенью Ее и в неразрывном с Нею союзе земля наша переживала не раз великие смуты и приходила в силу и в славу посреди тяжких испытаний и бедствий, с верою в Бога, устрояющего судьбы ее.

Посвящая Себя великому Нашему служению, Мы призываем всех верных подданных Наших служить Нам и Государству верой и правдой, к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую, - к утверждению веры и нравственности, - к доброму воспитанию детей, - к истреблению неправды и хищения, - к водворению порядка и правды в действии учреждений, дарованных России Благодетелем ее Возлюбленным Нашим Родителем .

Дан С.-Петербурге, в 29-й день Апреля, в лето от Рождества Христова тысяча восемьсот восемьдесят первое, Царствования же Нашего в первое.

На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано:

«АЛЕКСАНДР ».

Был дарован Манифест, который предельно четко расставил все акценты и определил все последующее царствование нового Государя. Официально он назывался несколько громоздко и тяжеловесно, но в то же время заголовок давал полное представление о его содержании: «О призыве всех верных подданных к служению верою и правдою Его Императорскому Величеству и Государству, к искоренению гнусной крамолы, к утверждению веры и нравственности, доброму воспитанию детей, к истреблению неправды и хищения, к водворению порядка и правды в действии учреждений России» . Однако в историю этот документ вошел с более кратким, но не менее выразительным названием: как «Манифест о незыблемости самодержавия» .

Документ этот готовился обер-прокурором Св. Синода, видным консервативным деятелем К.П.Победоносцевым втайне от либеральных министров. Последние узнали о Манифесте лишь поздно вечером на совещании у графа М.Т.Лорис-Меликова. «Такая неожиданная новость, - отмечал военный министр Д.А.Милютин, - поразила нас как громом: какой манифест? Кем он изготовлен? С кем советовался Государь? (...) Гр. Лорис-Меликов и А.А.Абаза в сильных выражениях высказали свое негодование и прямо заявили, что не могут оставаться министрами. Я присоединился к их мнению» . По словам же Победоносцева, чтение Манифеста вызвало у большинства министров взрыв негодования: «Абаза, выходя из себя, кричал: надо остановить, надо требовать, чтобы Государь взял назад это нарушение контракта, в который он вошел с нами... Лорис остановил его» .

Однако Император Александр III, ознакомившись с проектом Манифеста, был совершенно иного мнения. В письме к брату Великому князю Владимиру Александровичу он писал: «Я давно об этом думал, но многие отсоветовали и министры все обещали мне своими действиями заменить Манифест, но так как я не могу добиться никаких решительных действий от них, а между прочим шатание умов продолжается все более и более, и многие ждут чего-то необыкновенного, то я решился обратиться к Конст. Петр. Победоносцеву составить мне проект Манифеста, в котором бы высказано было ясно, какое направление делам желаю я дать, и что никогда не допущу ограничения Самодержавной власти, которую нахожу нужною и полезную России. Кажется, Манифест составлен очень хорошо... (...) Итак дай Бог, в добрый час» . А за пару недель до этого, получив от российского посла в Берлине П.А.Сабурова информацию, что немецкий канцлер убежден в том, что не расширение реформ, а лишь решительные меры против революционеров помогут верховной власти в России укрепить свое положение и престиж, Александр III замечал: «Это до того верно и справедливо, что, дай Бог, чтобы всякий русский, а в особенности министры наши поняли наше положение, как его понимает князь Бисмарк, и не задавались бы несбыточными фантазиями и паршивым либерализмом» .

Поэтому несмотря на давление со стороны министров-либералов, 30 апреля царский Манифест был опубликован в «Правительственном вестнике», вызвав у консервативной части общества ликование, а у либеральной - возмущение.

Что же представлял собой этот царский Манифест, вызвавший такое возмущение в либеральном лагере? Позволим об этом судить читателям, предоставив полный текст документа:

«Объявляем всем верным Нашим подданным:

Богу, в неисповедимых судьбах Его, благоугодно было завершить славное Царствование Возлюбленного Родителя Нашего мученическою кончиной, а на Нас возложить Священный долг Самодержавного Правления.

Повинуясь воле Провидения и Закону наследия Государственного, Мы приняли бремя сие в страшный час всенародной скорби и ужаса, пред Лицем Всевышнего Бога, веруя, что предопределив Нам дело Власти в столь тяжкое и многотрудное время, Он не оставит нас Своею Всесильною помощью. Веруем также, что горячие молитвы благочестивого народа, во всем свете известного любовию и преданностью своим Государям, привлекут благословение Божие на Нас и на предлежащий Нам труд Правления.

В Бозе почивший Родитель Наш, прияв от Бога Самодержавную власть на благо вверенного Ему народа, пребыл верен до смерти принятому Им обету и кровию запечатлел великое Свое служение. Не столько строгими велениями власти, сколько благостью ее и кротостью совершил Он величайшее дело Своего Царствования - освобождение крепостных крестьян, успев привлечь к содействию в том и дворян-владельцев всегда послушных гласу добра и чести; утвердил в Царстве Суд, и подданных Своих, коих всех без различия соделал он на всегда свободными, призвал к распоряжению делами местного управления и общественного хозяйства. Да будет память Его благословенна во веки!

Низкое и злодейское убийство Русского Государя, посреди верного народа, готового положить за Него жизнь свою, недостойными извергами из народа, - есть дело страшное, позорное, неслыханное в России, и омрачило всю землю нашу скорбию и ужасом.

Но посреди великой Нашей скорби Глас Божий повелевает Нам стать бодро на дело Правления в уповании на Божественный Промысл, с верою в силу и истину Самодержавной Власти, которую Мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений.

Да ободрятся же пораженные смущением и ужасом сердца верных Наших подданных, всех любящих Отечество и преданных из рода в род Наследственной Царской Власти. Под сению Ее и в неразрывном с Нею союзе земля наша переживала не раз великие смуты и приходила в силу и в славу посреди тяжких испытаний и бедствий, с верою в Бога, устрояющего судьбы ее.

Посвящая Себя великому Нашему служению, Мы призываем всех верных подданных Наших служить Нам и Государству верой и правдой, к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую, - к утверждению веры и нравственности, - к доброму воспитанию детей, - к истреблению неправды и хищения, - к водворению порядка и правды в действии учреждений, дарованных России Благодетелем ее, Возлюбленным Нашим Родителем».

Досада и негодование оппозиционного лагеря, с подачи которого Манифест из-за содержавшегося в нем речевого оборота: «...а на Нас возложить Священный долг Самодержавного Правления» тут же окрестили «ананасовым», вполне понятны, ведь Манифест хоронил надежды на конституционные преобразования государственного строя и дальнейшую демократизацию жизни. В нем не было ни слова о реформах, ни о «конституции» Лорис-Меликова... Либерально и революционно настроенным современникам даже казалось, что документ этот «дышал вызовом и угрозою». Поэтому практически сразу же после издания Манифеста либеральные министры - М.Т.Лорис-Меликов, А.А.Абаза, Д.А.Милютин - в знак протеста подали в отставку. И тем самым, как замечает историк И.Е.Дронов, «окончательно саморазоблачились», ведь поскольку в Манифесте речь шла лишь о незыблемости самодержавия, а не отказе от реформ, то возмущение этим документом означало лишь одно: либералы не мыслили себе реформирования страны без ограничения царской власти конституцией.

Это, кстати, сразу же понял Государь, заметивший в письме к Лорис-Меликову, что его прошение об отставке совпало с днем объявления Манифеста подданным. «Это обстоятельство, - писал Александр III, - наводит меня на весьма грустные и странны мысли?!..» Об этом же говорилось в резолюции Императора на прошении Абазы: «...Без единства между министрами никакое дело идти не может. Грустно только, что поводом Вашей просьбы послужил мой Манифест, в котором я заявляю России о твердом моем намерении охранять в неприкосновенности Самодержавную власть. Сожалею, что ни Вы, ни граф Лорис-Меликов не наши более приличного повода...»

Но на Манифест Александра III была и совершенно иная реакция. К.П.Победоносцев сообщал в частном письме к Государю: «...В среде здешнего чиновничества манифест встречен унынием и каким-то раздражением: не мог и я ожидать такого безумного ослепления. Зато все здравые и простые люди несказанно радуются. В Москве ликование, - вчера там читали его в соборах и было благодарственное молебствие с торжеством. Из городов приходят известия о всеобщей радости от появления манифеста. (...) Лишь бы только не замедлили теперь явственные знаки той политики, которая возвещена в манифесте» .

Вторил Победоносцеву и известный консервативный публицист, редактор «Московских ведомостей» М.Н.Катков, писавший 30 апреля: «Теперь мы можем вздохнуть свободно. Конец малодушию, конец всякой смуте мнений! Перед этим непререкаемым, перед этим столь твердым, столь решительным словом Монарха должна наконец поникнуть многоглавая гидра обмана. Как манны небесной народное чувство ждало этого царственного слова. В нем наше спасение: оно возвращает русскому народу русского Царя Самодержавного, от Бога приявшего власть Свою и лишь пред Богом ответственного. Посрамлены ковы наших врагов и поползновения малодушных в нашей среде умалить и унизить священную власть и отнять у нашего народа его драгоценнейшее достояние, наследие его многовековой страды и крови, силу его жизни, залог его будущего. Да здравствует вступивший на царский путь возлюбленный Государь наш, да благословит Бог начало Его царствования и да даст мощь исполнения Его благим предначертаниям!»

А князь В.П.Мещерский, ознакомившись с текстом Манифеста, писал Победоносцеву: «Манифест - первый луч во тьме, первое веяние царской власти в кошмаре, нас давящем. Ваше имя на всех устах, но для меня тут не Вы, а исполнение того, во что я верую: действие Божьего Промысла, за эти месяцы страшно очевидного и страшно близкого к нам...»

На смену либеральному курсу, доведшего страну до цареубийства, приходило время консервативной реакции, призванной выправить курс государственного корабля, исправить допущенные ошибки и умиротворить взбудораженное общество. «И вот тьма смуты, прорезанная ярким, как молния, светом царского слова, стала быстро рассеиваться, - писал исследователь царствования Императора Александра III В.В.Назаревский. - Крамола, казавшаяся неодолимой, таяла как воск перед лицом огня, исчезала, как дым под крылами ветра. Смута в умах стала быстро сменяться русским здравомыслием, распущенность и своеволие уступили место порядку и дисциплине. Вольномыслие уже не попирало Православие как некое ультрамонтанство и нашу родную Церковь как клерикализм. Авторитет бесспорной и наследственной национальной верховной власти стал опять на свою историческую традиционную высоту ».